Бразинскас Пранас, Бразинскас Альгирдас Вайль — Первые советские воздушные террористы, 15 октября 1970 года захватившие самолет Аэрофлота АН-24, совершавший рейс из Батуми. В ходе этого террористического акта погибла стюардесса, получили тяжелые ранения члены экипажа. Командир лайнера вынужден был изменить маршрут и лететь в Турцию. Вскоре угонщики получили возможность уехать в США, где были приняты как политические беженцы, первые из многих. А в октябре 2002 года 77-летний Пранас Бразинскас был забит до смерти собственным сыном, 46-летним Вайлем.
Более сорока лет назад произошло событие, ставшее шоком для советской империи: первый на ее территории захват самолета, следовавшего из Батуми в Сухуми.
15 октября 1970 года АН-24 с 46 пассажирами на борту отправился в очередной рейс. Как часто пишут в прессе, ничто не предвещало трагедии, никаких плохих предчувствий не было ни у летчиков, ни у пассажиров. Полет обещал быть недолгим. Экипаж находился в прекрасном настроении, обсуждая предстоящую свадьбу своей стюардессы: Надежда пригласила сотрудников в Удмуртию; бракосочетание должно было состояться на ноябрьские праздники. Но уже через час оставшиеся в живых знали, что никакой свадьбы не будет.
Через пять минут после взлета, когда самолет лег на заданный курс и находился на высоте около 800 метров, один из пассажиров, сидевший с сыном-подростком на самых передних креслах, нажал кнопку вызова бортпроводницы. Надежда Курченко, 19-летняя стюардесса, недавно перешедшая на эту работу из бухгалтерского отдела, поспешила на вызов. Пассажир попросил ее передать какой-то пакет командиру экипажа, и девушка, не подозревавшая о том, что истекают последние минуты ее короткой жизни, согласилась выполнить эту просьбу. Но стоило Наде двинуться по направлению к кабине летчиков, как мужчина поднялся с места и пошел за ней. Видимо, девушка почуяла неладное, потому что внезапно попыталась преградить ему путь к кабине и закричала: «Нападение!» В этот момент с места вскочил второй пассажир, подросток. Он заорал на людей, находившихся в салоне: «Никому не вставать! Иначе взорвем самолет!»
Через мгновение прогремели выстрелы, и стюардесса упала. Вслед за этим террористы открыли огонь и по летчикам. Позднее в кабине насчитали 18 пробоин, а всего в самолете было выпущено 24 пули. Командир экипажа, Георгий Чахракия, даже не успев обернуться, получил ранение в позвоночник. У него сразу же отнялись ноги, потом он потерял сознание. Та же участь постигла штурмана Валерия Фадеева (у него оказались прострелены легкие) и бортмеханика Оганеса Бабаяна (он был ранен в грудь). Из-за этого летчики не смогли сразу же передать на землю сигнал SOS. Придя в себя, Чахракия увидел в кабине обоих террористов. 45-летний Пранас и 14-летний Альгирдас угрожали экипажу обрезом и пистолетом. Старший из нападавших, вооруженный гранатой, грозил взорвать самолет, если курс не будет изменен и лайнер не приземлится в Турции. Надежда Курченко без движения лежала в дверях пилотской кабины и истекала кровью, рядом с ней упал штурман. Второй пилот, Сулико Шавидзе, вынужден был подчиниться террористам и направить самолет в Трапезунд. Бандиты требовали строгого соблюдения их условий: держать берег моря слева, в облака не входить, курс – на юг. С экипажем они не церемонились: с пилотов были сорваны наушники радиосвязи, убийцы хладнокровно топтались по лежавшим на полу кабины телам. Неожиданно пришедший в сознание тяжелораненый Фадеев получил от угонщика удар ногой. Во время перелета Пранас продолжал держать под прицелом находившихся в кабине людей, а Альгирдас – салон самолета.
Лайнер бросало из стороны в сторону: летчик жаловался на рану, в действительности надеясь, что угонщики не устоят на ногах. В это время на землю все же удалось подать сигнал бедствия. Чахракия попытался объяснить Бразинскасам, что вести самолет только при помощи рук, с парализованными ногами, он не сможет, и ему необходима помощь второго пилота. Экипаж предпринял попытку обмануть угонщиков, посадив лайнер на советской территории, в Кобулети. Однако Пранас понял маневр и потребовал вернуться на курс. В противном случае он обещал немедленно пристрелить пилота и взорвать машину. Поначалу у командира возникло желание направить самолет на скалы. Но это привело бы к неминуемой гибели всех пассажиров, среди которых были дети. Поэтому Чахракия отказался от подобной мысли и предупредил помощника, что если потеряет сознание, тот должен продолжать полет к турецкой территории и попытаться спасти самолет и пассажиров. Границу АН-24 пересек на малой высоте. Поскольку горючее заканчивалось, Чахракия принял решение сажать лайнер в Трабзоне. Если бы дотянуть до аэропорта не удалось, экипаж попытался бы посадить машину на воду.
Несмотря на ранения, летчикам все же удалось избежать аварии при посадке на турецкой территории, хотя аэродром они нашли чисто визуально. Используя последнее горючее, экипаж сделал круг и выпустил зеленые ракеты, требуя освободить полосу. АН-24 сразу же был оцеплен. Второй пилот открыл передние двери, впустив турецких представителей. Заложники спустились на землю, неся с собой тело стюардессы. Затем вышли отец и сын Бразинскасы. Они были арестованы и обысканы. У Пранаса под плащом все тело было перевито патронташами. Даже турки не скрывали недоумения: как же так, пассажиров пропустили на борт самолета без досмотра? Местные власти немедленно оказали членам экипажа медицинскую помощь и предложили всем желающим остаться в Турции. Желающих не нашлось, и на следующий день пассажиры злополучного рейса были отправлены на специально прилетевшем за ними самолете в Советский Союз. Тело погибшей стюардессы было отправлено отдельно. Угнанный АН-24 вернули чуть позже и поставили на капитальный ремонт. Во время осмотра кабины выяснилось, что причиной, по которой единственный член экипажа, Сулико Шавидзе, не получил ранения, был слепой случай. В него тоже стреляли, но пуля застряла в стальной трубке спинки сиденья. После ремонта самолет перевели на одну из линий в Узбекистане. Так и летал он с фотографией Нади Курченко в кабине.
СССР, естественно, потребовал немедленной выдачи преступников, но турецкие власти отказались выполнить это требование. Позднее выяснилось, что представители официальных учреждений Соединенных Штатов, в том числе и ЦРУ, специально спешно прибыли в Анкару. Их целью было не допустить выдачи преступников советскому правосудию. Террористов все же предали суду на территории Турции, но наказание за содеянное оказалось на удивление мягким: Пранас Бразинскас был приговорен к восьми годам заключения, а Альгирдас – к двум. Но убийцы не отсидели даже этот не слишком большой срок: уже в 1974 году отец и сын попали под амнистию, продолжая все же находиться под домашним арестом. А еще через два года террористы бежали в Анкару, где обратились в американское посольство с просьбой о предоставлении политического убежища. Получив отказ, они отправились в Венесуэлу, а оттуда – в Канаду. Но к месту назначения так и не прибыли, исчезнув по пути в Нью-Йорке. Прошло несколько недель, прежде чем представителям Службы иммиграции и натурализации США удалось найти и арестовать Бразинскасов. Вместо того чтобы позаботиться о немедленном выезде террористов из страны, иммиграционный судья постановил, что террористы имеют право вновь подать прошение о предоставлении им политического убежища. Ознакомившись с этим решением должностного лица, служба иммиграции опротестовала его, выразив вполне понятное возмущение. Однако Бразинскасов неожиданно поддержали американцы литовского происхождения.
В конце концов, угонщики получили-таки вид на жительство и поселились в Санта-Монике. Там они устроились на работу малярами (отец впоследствии дослужился до должности управдома) и сменили имена и фамилию. Теперь Пранас Бразинскас стал именоваться Фрэнком Уайтом, а Альгирдас Вайль – Альбертом Виктором Уайтом. Они так и не получили политического убежища, но остались жить в Штатах, которые не покидали с 1976 года. Одно время террористы пытались выдать себя за патриотов, «борцов за свободу Литвы» и даже выпустили книгу, в которой рассказывали о своих «подвигах» на этом поприще. Пранас Бразинскас говорил в своих интервью, что принимал активное участие в послевоенном вооруженном сопротивлении советской оккупации, так что жил в постоянном страхе и ожидании репрессий. Позднее, к 30-й годовщине угона самолета, отец и сын направили письма в литовские газеты, где утверждали, что совершили настоящий подвиг. Они подчеркивали, что прорвались сквозь «железный занавес» советских оккупантов, впервые в истории направив «советский самолет из тюрьмы порабощенных Советами народов в свободный мир. Это событие потрясло советскую империю зла, прославило дело свободы Литвы во всем мире, мобилизовало живущих на Западе литовцев…» и далее в том же духе. В своих письмах Бразинскасы пытались объяснить мотивы поступка, совершенного три десятка лет назад: «Наш подвиг, как и подвиг литовских партизан, был и личным, и политическим, и моральным». Что же касается погибшей при захвате девушки, то убийцы хладнокровно замечали, что борьба никогда не обходится без случайных жертв. При этом они приводили в пример борьбу Америки за независимость, подчеркивая, что она имела много общего с борьбой Литвы за ту же цель. Ответственность же за жертвы ложится, по их убеждению, не на «борцов за свободу», а на «оккупантов и поработителей». Исходя из всего этого, террористы призывали своих соотечественников избавиться от комплекса неполноценности и чтить их как героев.
В среде американских литовцев не было однозначного отношения к Бразинскасам. Кто-то действительно видел в них героев, а кто-то придерживался прямо противоположного мнения. В целом же в общине к ним относились настороженно, более того – откровенно побаивались. Отец и сын предприняли попытку организовать сбор средств в фонд собственной помощи, но почти никто из литовцев, проживавших в США, не дал убийцам ни доллара. А после того как в 1991 году Литва стала независимой, «борцы за свободу» почему-то «забыли» о том, что настала пора вернуться на родину.
Удивляться тут не приходится, если вспомнить о том, что угон самолета был далеко не первым преступлением в жизни Бразинскасов. Пранас, в СССР работавший продавцом, был судим за хищение и растраты. Отбыв наказание (оба раза условно), будущий террорист поселился в Средней Азии, где занялся скупкой национальных узбекских ковров. Позднее приобретенные вещи с немалой выгодой перепродавались в Литве. Кроме того, Пранас не брезговал и другими способами пополнения своего кошелька. Например, он охотно спекулировал запчастями к автомобилям. В столь нелегком «труде» ему помогал и несовершеннолетний сын. Одновременно с этим Пранас почему-то продолжал занимать материально ответственные должности в районном отделении литпотребкооператива. Вся эта разномастная деятельность приносила солидный доход. При угоне самолета Бразинскасы имели при себе крупную сумму в валюте.
Что же произошло между отцом и сыном впоследствии? Что заставило Альгирдаса взяться за палку и забить престарелого родителя до смерти? Что привело одного из них к могиле, а другого – к тюрьме? Вразумительного ответа мы, вероятно, так никогда и не получим. Соседи были ошеломлены происшедшим, утверждая, что сын всегда относился к отцу с трогательным вниманием и бережностью. Он даже неоднократно просил местных детей, повадившихся дразнить старика, оставить Пранаса в покое. Но другие жильцы дома утверждают, что под старость Пранас впал в маразм, стал раздражительным и желчным, поэтому в небольшой двухкомнатной квартирке, которую занимали Бразинскасы, стали часто возникать ссоры. Уже на суде выяснилось, что отношения между отцом и сыном в действительности были всегда напряженными, Пранас все годы оказывал на Альгирдаса сильное психологическое давление. Обстоятельства ссоры, произошедшей между отцом и сыном и приведшей к трагическому финалу, так и не были до конца выяснены.
В деле угона советского самолета до сих пор осталось много неясностей. Его недаром считают не только самым известным, но и самым загадочным. Дело в том, что в 1970-х годах политические амбиции супердержав были сильнее справедливости.
Американцы утверждали, что Бразинскасы бежали от тоталитарного режима, а убийство бортпроводницы – нелепая случайность. Поэтому, хоть Пранас и Альгирдас и не получили статуса политических беженцев (факт террора оспорить было трудно), к ним применили программу защиты свидетелей: отец и сын сменили фамилию, внешность и поселились в провинции. Посол США Саймонс, мотивируя отказ американской стороны выдать преступников Советскому Союзу, указывал на то, что его страна не может это сделать, поскольку закон о выдаче преступника тому государству, на территории которого было совершено преступление, был принят лишь в 1974 году – спустя четыре года после гибели стюардессы. Кроме того, Альгирдас Бразинскас после женитьбы на американке стал гражданином США и уже не подлежал выдаче. Пранас, не имевший гражданства, также не мог быть депортирован, поскольку в 1983 году Штаты приняли закон об амнистии всех «нелегалов». Так что оба террориста имели американские паспорта. Да и вообще, многие американские газеты называли Бразинскасов «борцами за свободу Литвы, оккупированной СССР». Так могли ли власти выдать «борцов», которых за «железным занавесом» ждало страшное наказание? Тем более, что их заявления о ненависти к Союзу сами по себе являлись гарантом полного отпущения грехов. Сам же факт террора в глазах американцев на тот момент был оправдан: политические отношения с СССР в то время были весьма напряженными, так что лица, решившие вырваться на свободу любой ценой, встречали понимание и сочувствие. Поэтому американская сторона в свое время «умыла руки», уподобившись Пилату: от дальнейшего рассмотрения вопроса категорически отказалась, хотя и признала действия Бразинскасов серьезным преступлением. А озабоченность США международным терроризмом не распространяется, мол, на случай с «беженцами», так как госдепартамент вообще не считает угон советского самолета актом терроризма. Такая мягкость в отношении преступников является прекрасной иллюстрацией к развернувшейся в то время в США антисоветской кампании «в защиту прав человека». Что же касается советской стороны, то, по признанию одного из бывших высокопоставленных офицеров КГБ, в Москве обсуждалась идея направить на турецкий аэродром военный АН-12 со взводом десантников и захватить угонщиков. Отказавшись от этого плана, ведомство разрабатывало и готовило иную операцию по уничтожению обоих бандитов на территории Турции. Она сорвалась по причине вывоза Бразинскасов спецслужбами США.
В отношении дальнейшей судьбы террористов долгое время существовало несколько версий, взаимно исключающих друг друга. Например, в конце 90-х годов прошел слух, что Пранас погиб в автокатастрофе, которая, возможно, была отнюдь не случайной. А Альгирдас, как уже говорилось, женившись на американке, поселился в Калифорнии. Но ведь старший террорист был убит позднее собственным сыном! Ну не мог же он, в самом деле, умереть дважды! Кроме того, имелись сведения о том, что Пранас жил в Лос-Анджелесе (!) неподалеку от сына. Однако «Лос-Анджелес таймс» утверждала, что отец и сын проживали вместе в трехкомнатной квартире. Другие газетчики не соглашались с размером квартиры (варианты были разные), зато уточняли: Альгирдас закончил Калифорнийский университет, после чего занял пост финансиста в крупной фирме. Но ведь (по данным все той же «Лос-Анджелес таймс») Бразинскасы работали малярами и не имели большого достатка. Кроме того, все годы, прошедшие с того момента, как им было позволено жить в США, отец и сын провели в Санта-Монике… И таких противоречий множество.
Что же касается смерти бортпроводницы, то сами террористы сообщали, что девушка погибла не по их вине. Они утверждали, что в салоне лайнера среди пассажиров находились два охранника в штатском, которые первыми применили оружие. Террористы же якобы открыли огонь в ответ. В результате стюардесса была случайно убита в завязавшейся перестрелке. И вообще, во всем, оказывается, был виноват экипаж лайнера, отказавшийся изменить курс по первому требованию.
Так как же все-таки погибла Надежда Курченко? Вспомним, что в корпусе самолета насчитали позднее 18 пробоин, а в общей сложности за короткий промежуток времени на борту было произведено 24 выстрела. Стрельба была такой интенсивной, что некоторые пассажиры на всю жизнь сохранили уверенность в том, что стреляли из автомата. Но ведь точно известно, что угонщики были вооружены обрезами охотничьих ружей! Отсюда следует нелепый вывод: если ни у кого другого в самолете не было оружия, то террористы должны были перезаряжать обрезы не менее 12 раз. Зачем?! Ведь в таком большом количестве выстрелов не было никакой необходимости, поскольку самой «весомой» угрозой для экипажа являлся возможный взрыв гранаты. Может быть, версия происшествия, прозвучавшая на суде в Турции, не столь уж далека от истины? Она сводится к тому, что на борту самолета действительно находились двое охранников в штатском, первыми открывшие огонь по угонщикам. В таком случае именно их пули и оборвали жизнь бортпроводницы. Кроме того, не кажется ли абсурдным стремление террористов вывести из строя всех пятерых членов экипажа, включая пилотов? Ведь сами Бразинскасы не имели никаких навыков вождения самолета, так что своими действиями фактически подписывали себе смертный приговор. Отсюда невольно напрашивается вывод, что экипаж в действительности оказался под шквальным огнем тех лиц, которые открыли стрельбу по угонщикам. Ведь сами Бразинскасы стояли в дверях пилотской кабины. И на этом вопросы не заканчиваются. Кем же были эти загадочные «охранники»? Ведь структура по сопровождению приграничных рейсов вооруженной охраной была создана в СССР только после этого случая – в начале 1971 года! Что случилось с этими людьми? Были ли они ранены или же погибли? И вообще, почему террористы оказались лучшими стрелками, чем специально обученные охранники-профессионалы? Ведь сами Бразинскасы не получили ни единой царапины! Может, угонщики во время перестрелки использовали стюардессу в качестве живого щита? Или вынудили охранников прекратить стрельбу под угрозой взрыва той же гранаты? Как видим, в этом деле значительно больше вопросов, чем ответов. А официальная хроника событий, представленная в СССР, не содержала никаких упоминаний о присутствии на борту лайнера охраны. И снова – почему? Может быть, с целью избежать демонстрации низкого профессионализма собственных силовых структур?
Советская сторона говорила о Бразинскасах – ворах и спекулянтах, а сами угонщики доказывали, что без устали боролись с советской властью, участвовали в движении сопротивления и создавали партийные ячейки в Узбекистане. Именно по этой причине Пранас дважды оказывался за решеткой.
Случившееся было совершенно невероятным, никто просто не ожидал, что самолет может стать объектом террористической атаки. Подобное до того момента никому не приходило в голову, поэтому не было ни спецподразделений, способных освободить заложников, ни инструкций для пилотов, предписывающих правила поведения в подобных критических ситуациях.
Судебный процесс по делу об убийстве Пранаса Бразинскаса давно завершен. Жюри присяжных калифорнийского суда признало виновным в совершении преступления сына погибшего, Альгирдаса. Но окончательный приговор решено было огласить позднее. В любом случае террористу-убийце грозит солидный срок заключения – от 26 лет до пожизненного. И это не так уж и жестоко в отношении одного из тех, кто, сами того не понимая, открыли эру международного авиатерроризма. Более чем через три десятка лет после трагического рейса АН-24 преступника, ранее сумевшего избежать наказания, все же настигло справедливое возмездие. Ведь можно ускользнуть от людского гнева, но не от неумолимой справедливости жизни. И, судя по всему, старозаветного закона «око за око» так никто и не отменил.
Александр Ильченко, Илья Вагман, Станислава Евминова
