Выступая на Международной конференции разведслужб, состоявшейся в Тель-Авиве, координатор Евросоюза по антитеррору Жиль де Кершов призвал применять в поиске террористов обработку метаданных, иначе говоря, идентифицированную и структурированную базовую информацию киберпространства.
«Интернет-провайдеры уклоняются от мониторинга трафика на предмет поиска таких следов — обращает внимание Жиль де Кершов, — ибо трудно выявить нужные данные из огромного массива, в отличие от детской порнографии, определяемой автоматически».
Координатор Евросоюза считает необходимым использовать в поиске террористов наработанный израильскими спецслужбами таргетированный, то есть целевой, мониторинг социальных сетей. Точка зрения де Кершова приобретает особое значение, ибо, продолжая свою мысль, он, в частности, отмечает высокую вероятность использования боевиками в ближайшие пять лет интернета для совершения терактов на атомных станциях.
Сообразно информации, собранной с использованием технических средств и агентуры, израильские спецслужбы планируют операции и составляют списки террористов, подлежащих ликвидации. Как говорил бывший директор «ШАБАКа» (Израильской службы общей безопасности) и бывший министр внутренней безопасности Ави Дихтер, «террорист, попавший в список на ликвидацию, считается мертвым — его остается только убить».
Израильские компетентные органы готовы делиться своим наработанным опытом, и ряд государств вполне успешно их опыт применяют. Однако, как справедливо заметил в своем выступлении де Кершов, «европейские стандарты гражданских прав отличаются от израильских в плане большего внимания к приватной сфере». В конкретных реалиях подобное «различие» выражается, в частности, в том, что европейские спецслужбы практически отказались от использования осведомителей в среде групп населения, законопослушность отдельных представителей которых вызывает сомнение. Американцы, по сути, сталкиваются с той же проблемой, которую они стараются игнорировать. Об этом в интервью известному израильскому обозревателю Ронену Бергману откровенно говорит Майкл Хайден, бывший директор ЦРУ и Агенства национальной безопасности (АНБ).
Останавливаясь более подробно на работе АНБ, Хайден признает: «…мы стали крупнейшим агентством, хранящим Big Data (огромные объемы данных). Любых данных — врага и лучшего друга… Мы не собираемся прослушивать и использовать то, что говорят полтора миллиарда пользователей. Потому что это непрактично и с оперативной точки зрения нанесет нам ущерб. Никакая служба не сумеет выкачать содержимое стольких компьютеров, чтобы что-то найти». Бывший американский разведчик и контрразведчик признает: «Когда начинаешь обрабатывать данные, в которых ты заинтересован — а это лишь малая часть общей картины, — ты нарушаешь право на частную жизнь. Но делать нечего. Нет иного пути получения необходимой информации».
В Израиле при малейших подозрениях в отношении лиц, связанных с террористическими организациями или оправдывающих террор, прокуратура и суды разрешают соответствующим службам осуществлять контроль за электронной передачей информации, мобильной связью и интернетом подозреваемых. Главари радикальных организаций не сомневаются в решимости израильской полиции и спецслужб находиться в состоянии постоянной осведомленности об их планах. Поэтому командиры боевиков в качестве связующих звеньев вынуждены использовать курьеров. В таких случаях преимущество в противостоянии с террористами немедленно переходит к «ШАБАКу» и «МОСАДу» (Израильской службе внешней разведки). Суть дела, конечно, в высоком профессионализме здешних спецслужб, которые много внимания уделяют агентурной работе. Иначе говоря, тем самым осведомителям, которым западные коллеги израильтян по разведывательным и контрразведывательным сообществам совсем даже не благоволят. Что же касается израильтян, то именно благодаря глубокому внедрению в исламистское подполье большинство курьеров попадаются в расставленные спецслужбами сети. Нередко курьеров израильтяне вербуют, и они годами предоставляют ценную информацию.
Неверно предполагать, что информаторов спецслужб вербуют исключительно методом давления. Израильские и палестинские арабы сами страдают от исламистского террора, который не различает человеческий род по вероисповеданиям, национальностям, полу или возрасту. Поэтому никого не удивляет тот факт, что в штате израильской полиции, наряду с евреями, служит значительное количество арабских граждан страны, как мусульман, так и христиан, а также друзов, исповедующих самостоятельное религиозное верование. Особое место в израильской армии, полиции и спецслужбах занимают местные черкесы. Хотя обязательный армейский призыв в их общине, как и у друзов, распространяется только на юношей, нередко в воинских частях, полиции и органах безопасности служат и девушки. Достаточно сказать, что самой знаменитой израильской разведчицей, легендой МОСАДа, считается черкешенка Амина аль-Муфта, врач по профессии.
Более того, в прошлом, 2015 году, бывший министр внутренних дел Гилад Эрдан создал специальное полицейское управление, в котором проходят службу добровольцы из мусульманской арабской общины. Возглавил это управление генерал Джамаль Харакуш, на сегодняшний день единственный араб-мусульманин в генеральском звании в израильской полиции. Согласно планам министерства внутренних дел, в ближайшие три года в созданное управление будут зачислены не менее 1300 полицейских.
Не отстают от стражей порядка и израильские спецслужбы. На ивритском слэнге израильских и палестинских арабов, работающих на «ШАБАК», именуют «машпатим», в переводе — «сотрудничающие». К одним из самых знаменитых «машпатим» следует отнести Мусаба Хасана Юсефа, старшего сына одного из лидеров организации ХАМАС. Благодаря информации, поставленной этим источником, получившим псевдоним «Зеленый принц», были разоблачены несколько ячеек боевиков. Мусаб Хасан Юсеф предотвратил десятки террористических атак, предупреждая израильские спецслужбы о выходе на дело того или иного террориста-смертника.
Один из самых опасных террористов в истории еврейского государства, лидер и инструктор боевиков Яхью Айяш по прозвищу «Инженер», был уничтожен благодаря помощи его родного дяди. Успешный строительный подрядчик, Камил Хамада Айяш, не мог смириться с гибелью десятков ни в чем не повинных людей, к смерти которых напрямую был причастен его племянник. Дядя вышел на контакт с агентами «ШАБАКа», передавшему ему новейшего образца сотовый телефон с откидывающейся крышечкой. Этот аппарат весил всего 350 грамм. Когда же его «утяжелили» 15 граммами пластической взрывчатки, проблема «Инженера» была снята.
В первые годы после воссоздания еврейского государства руководители органов безопасности разработали операцию «Улисс», предполагавшую глубокое проникновение агентуры в среду израильской арабской общины. Предполагалось, что сотрудник спецслужбы, согласившийся на участие в этой операции, порывает со своей привычной средой, получает иное имя, другую биографию и обрекает себя на отказ от контактов с родными и близкими. Он должен был безукоризненно знать не только арабский язык, Коран, но и проникнуться менталитетом того общества, в котором ему предстояло жить.
Сведения о таких агентах и сегодня тайна за семью печатями. По недавно просочившимся в СМИ сведениям, только двоим израильтянам, евреям по рождению, удалось проникнуть в руководство радикальных исламистских организаций и в течение более десяти лет поставлять важнейшую информацию. Один их этих двоих, скончавшийся от рака в конце 60-х гг., по имени Меир или Ури, в арабской среде был известен как Абед аль-Хадер, а в «ШАБАКе» проходил под псевдонимом «Ладья». Этот агент сумел проникнуть в руководство одной из палестинских радикальных организаций.
Как позже признавалась его жена, известная арабская националистка, она ни разу не заподозрила мужа в не арабском происхождении. Когда же «Ладья», он же Абед аль-Хадер, получил от своих кураторов разрешение вновь стать Меиром или Ури, ему пришлось раскрыться жене. Как не странно, ее арабский национализм быстро выветрился, и она стала вполне добропорядочной израильтянкой. С их общими детьми также не было проблем.
И тем не менее «Улисс» был признан неудачным проектом спецслужб. Фактически, человеческая жизнь ломалась во имя неясных перспектив, которые могут быть достигнуты только случайно. Более удачным считается использование, так называемых «мистарвим», в переводе — «косящие под арабов», хотя в этих спецназовских подразделениях, наряду с евреями, друзами и черкесами, прошедшими соответствующую подготовку, служат и арабы. Представляясь боевиками или сочувствующими тем или иным радикальным формированиям, эти спецназовцы в итоге разоблачают и арестовывают немалое количество настоящих террористов. А упоминавшийся выше многоопытный Ави Дихтер неоднократно пояснял своим подчиненным: «Аресты более эффективная мера борьбы с террором, чем точечные ликвидации. Потому что мертвых уже не допросишь».
Недавние теракты во Франции, ставшие едва ли не серийными, демонстрируют профессиональную несостоятельность спецслужб этой страны. Отношение к терроризму официальный Париж стал менять только в 2012 году после терактов в Тулузе, когда Мухаммед Мера (1988 — 2012), уроженец этого города, родители которого прибыли из Алжира, расстрелял французских солдат, среди которых были и мусульмане. Затем он напал на еврейскую школу, убил нескольких детей и учителя. О беспомощности французских контрразведчиков, среди прочего, говорит следующее: Мера, никогда не отличавшийся законопослушностью, посещал такие «горячие точки» как Афганистан и Пакистан, находился под «колпаком» спецслужб Франции. Его не арестовывали, надеясь, вероятно, со временем выявить связи с террористическими ячейками. Этот факт позволил израильскому военному аналитику Алексу Векслеру (уроженцу Баку), выступая на одном из каналов местного телевидения, сделать предположение, что Мера был агентом французских спецслужб, не оправдавшим «доверия» своих кураторов.
Французская контрразведка, представленная Главным управлением внутренней безопасности (ГУВБ), в нынешнем виде была сформирована только в 2014 году в результате серьезных реорганизаций всех спецслужб. Формально оставаясь в структуре министерства внутренних дел, ГУВБ ныне напрямую подчиняется президенту страны. Перед своими контрразведчиками Франция поставила фактически единственную задачу — победить в войне с террором. Понятно, что такую задачу можно решить только используя опыт, накопленный, например, в такой стране, как Израиль, десятилетиями противостоящей разномастным радикалам.
Захар Гельман (Иерусалим -Тель-Авив)
17.08.2016
Источник: РГ
