В середине сентября глава министерства по делам религий и гражданского общества Нурлан ЕРМЕКБАЕВ заявил, что в Казахстане будет создана своя школа исламоведения.
После этого у многих возник вопрос: зачем светскому государству, каковым позиционирует себя Казахстан, тратить силы и средства на создание собственной теологической школы? Но, как считают наши эксперты, резон в этом есть, поскольку верующие граждане нередко попадают под влияние чуждых нам радикальных течений.
Александр КНЯЗЕВ, политолог, востоковед:
— Говорить о своем пути понимания ислама — это, как мне кажется, излишне пафосно. А вот создание собственной системы образования в этой сфере — это актуально. Практика обучения наших священнослужителей в других странах всегда будет иметь опасность деструктивного влияния — необязательно радикального, но и такового тоже. Исламская практика в разных странах различна, поэтому к чужому знанию, к чужому опыту нужно относиться осторожно и только через призму собственной религиозной истории. Есть, кстати, позитивный опыт соседнего Узбекистана на этот счет. Все религиозное образование там сосредоточено в стране: действуют медресе и исламские университеты, программы которых выверены и исключают какие-либо чужеродные трактовки и интерпретации.
Бахытжан САТЕРШИНОВ, заведующий отделом религиоведения Института философии, политологии и религиоведения комитета науки МОН РК:
— Традиционная исламоведческая школа на протяжении нескольких веков была сосредоточена на юге. Это были кадимитские школы-медресе в Таразе, Туркестане, Самарканде, Бухаре, в основном там и обучалась молодежь. А в конце XIX — начале XX века, до Октябрьской революции, было создано много школ-медресе джадидистского плана в Казани, Уфе, Оренбурге, выпускники которых занимались религиозным просвещением в казахской степи. По новой методике преподавались и светские дисциплины. Этот метод назывался усуль-джадид — новые формы ведения дисциплин. Вот таким образом исламское образование распространилось в Казахстане, установилась советская власть, религия была отодвинута на задний план. Она была вытеснена из общественной, государственной и даже частной жизни. После семидесятилетнего господства атеизма происходит отрывание от корней. И теперь надо восстановить преемственность исламоведческого образования, то есть сформировать здесь центры теологического образования на базе университета “Нур-Мубарак” и, может, открыть другие вузы или центры. Это нужно сделать, чтобы предотвратить чужеродные, радикальные, экстремистски настроенные толкования ислама. Нам нужен традиционный инклюзивный ислам ханафитско-матуридистского толка.
Артур АРТЕМЬЕВ, религиовед:
— Я считаю, что ханафитский ислам в Казахстане имеет свою специфику. Это касается даже внешнего вида верующих: например, казахские женщины никогда не носили хиджаб, не закрывали лицо. Ханафитский ислам более демократичный. И разъяснять эту специфику тем, кто считает себя верующим, на мой взгляд, очень важно. Это будет противодействовать влиянию других течений, часто совершенно безграмотных с точки зрения религии. Пусть будет тот ислам, который у нас уже сложился, нежели влияние организаций вроде ИГИЛ, “Хизб ут-Тахрир” (запрещены в Казахстане) и т. д., которые идут вразрез с традиционными нормами ислама. Но как это будет сделано — другой вопрос. Если опять будет сплошная “указивка” — это одно. А если будут созданы, скажем, какие-то интересные разъясняющие пособия, к разработке которых привлекут специалистов, то это очень полезно. Как говорят чиновники, у нас около 70 процентов населения верующие. Хотя я считаю, что эта цифра надуманная — у нас больше светских людей, чем верующих.
Ислам КУРАЕВ, политолог:
— Безусловно, это правильная идея, но слишком узкое направление. Прежде всего это связано с самим пониманием, что есть для нас ислам. В моем понимании “степной ислам” — это тот, который впитал в себя большую часть языческих, тенгрианских обрядов. Для начала Министерству по делам религий и гражданского общества следует определиться с этим направлением, а уже после стремиться к открытию своей школы понимания ислама. Но у нас вряд ли будут объявлять об особой форме ислама широкой публике, так как фактически это противоречит Конституции страны. Я поддерживаю данную инициативу. Главное, чтобы среди разработчиков не было тех, кто предлагает назвать этот проект “модернизационный ислам”.
Айдар АБУОВ, директор Международного центра культур и религий:
— Сегодня вырисовывается общая картина взаимоотношений государства и религии. И в этом плане собственная школа религиоведения вообще и исламоведения в частности необходима. Выпускники должны получать религиозное образование у нас в стране. Кроме того, должна быть усовершенствована сама система подготовки исламоведов. У нас есть Институт востоковедения, в Институте философии, политологии и религиоведения есть отдел религиоведения. Школа исламоведения у нас уже существует, ее надо просто усовершенствовать, усилить связь с традициями, историей и культурой нашего народа. В этом плане мы действуем в унисон с идеей о духовном возрождении, озвученной главой государства в статье “Взгляд в будущее: модернизация общественного сознания”. Изучая международный опыт исламоведения, мы видим, что в каждой стране оно имеет свои особенности. В каждой стране есть своя школа, опирающаяся на традиции ее народа. А у нас этого не хватало, из-за чего молодые люди уезжали учиться за границу. Но сегодня, соглас-но поправкам в закон, молодые люди будут получать первое религиозное образование только у нас. За рубеж, в мировые центры исламоведения, выезжать будут те, кто хочет усовершенствовать свои знания. Поэтому отечественная школа исламоведения должна быть на уровне лучших традиций нашего народа и сочетаться с общемировым опытом. Мы знаем, что в средние века у нас была школа, которая слыла одной из лучших в исламском мире. Конечно, в одночасье всего этого не сделать, школа будет постоянно развиваться и совершенствоваться.
Мадина АИМБЕТОВА, Алматы
Источник: ctc-rk.kz
