Крупную международную конференцию, состоявшуюся 1-11 ноября с.г. в Самарканде и посвященную проблемам Центральной Азии и Афганистана, посетил директор Института Центральной Азии и Кавказа Американского совета по внешней политике США Фредерик Старр. После своего выступления он ответил на вопросы корреспондента EADaily, касающиеся перспектив региона.
— Еще вчера мы говорили о том, что центральноазиатский регион раздирают противоречия: это и вода, и границы и др. А сегодня — о том, что в регион готов к интеграции, все разногласия практические устранены? На ваш взгляд, это действительно так?
— Разногласия были, есть, и, скорее всего, будут. Это неизбежно — страны разные. Это полицентрический регион. Взять хотя бы природу региона — самые высокие горы во всем мире находятся здесь. Сравните Памир и Эверест, что на границе Непала с Китаем. Эверест выше, но горы Центральной Азии удивительные. Степи — здесь самые большие во всем мире, самые сухие пустыни и цветущие оазисы. Представьте, какая громадная разница. Разные общества. Культура — разная: тюркская, персидская. Кочевники и оседлые народы — совсем разные. Но в течение веков все они были неразрывно связаны друг с другом. Ни один кочевник не мог существовать без города, а города не могли существовать без кочевников. Уникальная ситуация. Отсюда и разногласия. Но посмотрите: после развала СССР, в течение первых 25 лет внутри региона войн не было. Это достижение, поскольку все постколониальные страны, обретя независимость, начинают заниматься самоутверждением. Они стремятся возвысить и противопоставить себя соседу. Это неизбежно. Но это время прошло. Теперь они ищут точки соприкосновения. Это очень здоровая ситуация. Но это новая сравнительно ситуация для региона, хотя предпосылки были и раньше. Поэтому нельзя смотреть на страны региона, как на грибы, которые неожиданно появились. Это неизбежное течение.
— Насколько велика опасность вторжения боевиков из Афганистана в страны Центральной Азии? Сегодня в России — это тема номер один. Если раньше говорили о возможном вторжении талибов, то сейчас о том, что угроза исходит от боевиков «Исламского государства».
— Это опасный регион и основания для опасений есть. Но есть и вероятность того, что Москва использует такой подход в своих интересах для защиты своей особой политики, с тем, чтобы вновь выйти на внешние границы стран Центральной Азии. Я хорошо помню разговор с одним из таджикских губернаторов, который рассказывал мне лет 10 назад, на каких условиях здесь стояли российские пограничники. Они платили громадные деньги, участвовали в наркобизнесе. Я надеюсь, что это время ушло. Я называю это «похмельем империи». Я абсолютно уверен, что у России в будущем будет более умеренный подход к своим соседям. Помните, что случилось после распада Французской империи? Алжир был 100-процентной частью Франции. Не отдельной республикой, а именно частью Франции. Но алжирцы решили, что они хотят иметь свое государство. Французы были против. Противостояние затянулось на годы — тысячи погибших, ужасная ситуация. Психология той войны была такова, что Франция не будет Францией без Алжира. Они говорили: это наша судьба, наше право. А потом к власти пришел Шарль де Голль. Он сказал, хватит! Есть лучшая Франция, без Алжира. Можно жить спокойно с ними, но отдельно. И что потом случилось? Это была золотая эпоха Франции. И в России будет также. Я оптимист в этом отношении, и жду наступления этой эпохи в России…
— Как известно, деньги любят тишину. Могут ли страны Центральной Азии без участия третьих стран справиться с этой задачей?
— Экономика есть экономика. Это не политика. Но, разговаривая с друзьями в Киргизии, в Казахстане, я отметил, что в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) есть некоторые элементы экономики, но политики больше. Это не полезно и не нужно. Нормальные, здоровые экономические отношения важнее. Есть такая организация ВТО, зачем ей нужен какой-то «младший брат» — ЕАЭС? Возвращаюсь к мысли о похмелье. Во-первых, оно неизбежно после распада Союза. Мы все должны понимать это. Но с другой стороны, прошло 25 лет…
В Москве есть очень солидные, трезвые, знающие люди, которые хорошо понимают эту ситуацию. И надо сказать, что моя большая книга, которая недавно была издана в России о Центральной Азии «Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана» основана на работах советских ученых 1950−1960-х годов. Русских ученых, которые занимались изучением Центральной Азии. Я глубоко уважаю их. Полагаю, что их уникальные знания будут использованы.
— Значит, прогноз положительный?
— Похмелье — состояние не постоянное, к счастью.
— Страны Центральной Азии в последнее время стали ориентироваться на Саудовскую Аравию. Чувствуется ли влияние Эр-Рияда на регион и Афганистан? Не поменяет ли это влияние конструкцию в регионе?
— Для региона это явление новое, и очень серьезное. Это факт, но к чему это может привести, пока не известно. Например, в Кабуле построены две громадные мечети — одна Саудовской Аравией, другая — Ираном. Кому от этого полезно? Это очередной конфликт на территории Афганистана — сунниты против шиитов. К сожалению, этот вопрос мало изучен и в Центральной Азии, и в России, и в США. К сожалению, это очень опасно.
Распад Союза — это не только философия, но и психология. Молодые люди, особенно мужчины, задаются вопросом: кто я? Зачем я здесь? Ищут ключ к самопознанию. Их знания о религии очень слабые. К ним подходит человек и говорит, что он знает ответы на эти вопросы, Ислам, который вы видели в Узбекистане, Таджикистане — это фальшивый вариант, а я принесу вам настоящий ислам. И, как результат, эти молодые люди пополняют отряды радикалов. Наиболее сложная ситуация в Таджикистане, где власти закрыли Партию Исламского возрождения (ПИВТ). Радикализация молодежи — очень серьезная проблема и для России и для США. Но я надеюсь, и эта эпоха завершается.
— Насколько опасна ситуация в Таджикистане?
— Таджикистан — самое слабое звено в Центральной Азии. Таджикистану нужно сотрудничать с Афганистаном. В Афганистане есть много знающих, серьезных, трезвых людей. Афганистан нужно рассматривать как часть Центральной Азии, как соседа. Большинство жителей Афганистана исповедуют умеренный вариант ислама. Это забыто сейчас, потому что на них со всех сторон оказывают влияние. Не исключено, что Афганистан в итоге станет успешной страной, и его ждет большой успех. Почему? Посмотрите на Южную Корею. До недавнего времени такой страны не было вовсе. Интеллигенции практически не было, образованных людей было очень мало. Природных ресурсов абсолютно нет. Но Корея добилась успеха.
Афганистан существует 300 лет. И после 40 летней войны Афганистан продолжает жить. Никто не покинул страну. Узбеки Афганистана не переехали в Узбекистан. Таджики Афганистана не перебрались в Таджикистан. Все народы, населяющие эту страну, остались. Это означает, что у них есть солидное сознание суверенитета, и это имеет громадное значение. Пообщайтесь с молодыми афганцами, которые сейчас работают в правительстве. Это специалисты высшего мирового уровня. Молодое поколение Афганистана образованное и очень талантливое — и мужчины, и женщины. Плюс громадные природные ресурсы. Добавим идеальное географическое расположение Афганистана — страна находится в самом сердце Центральной Азии. В конце концов, через Афганистан будут проложены транспортные маршруты. За 300 лет люди поняли, как организовать власть. Государственный язык — язык северян Афганистана — дари. Афганцы знают, как решить вопросы торговли. Все это говорит о возможном процветании Афганистана. Это будет успешная страна. Поэтому я согласен с теми афганцами, которые говорят, что все самые серьезные проблемы идут из-за границы.
— Им надо просто не мешать?
— Никому не надо мешать. Но в Афганистане — тяжелая трагичная ситуация, которая все еще продолжается. Но есть и другие позитивные примеры. Например, столица провинции Балх — Мазари-Шариф — еще каких-то 20 лет назад была в полной изоляции. Сегодня из Мазари-Шарифа летают самолеты по всем направлениям. Афганские бизнесмены очень способные, современные люди, «без имперского похмелья». Они хотят жить полноценной жизнью, торговать…
— Но мы снова возвращаемся к вопросу о гарантиях безопасности. Кто будет вкладывать деньги в страну, где идет война?
— Успешный бизнес в Афганистане уже есть. Афганцы хотят и готовы работать. К сожалению, газеты, журналы не знают их, не пишут о них. Я не говорю, что там нет негатива. Но есть другая сторона жизни, о которой мы мало знаем. Опять же — новое поколение очень хорошо образовано. Они получают образование и на Западе, и на родине, понимают ситуацию.
— Какова роль США в Афганистане?
— Если смотреть с точки зрения США, то судьбы Афганистана и других стран Центральной Азии связаны между собой. И присутствие США в регионе в итоге будет позитивным.
Справка: Стивен Фредерик Старр (1940) — основатель и председатель Института Центральной Азии и Кавказа; автор и редактор 20 книг и более 200 статей по российской и евразийской тематике. Работал советником по России и Евразии при трех президентах США. Был председателем группы, созданной правительством США для изучения Центральноазиатского региона. В 1999 году участвовал в разработке первой комплексной стратегической оценки Центральной Азии, Кавказа и Афганистана для Объединенного комитета начальников штабов.
По оценке специалистов Международного евразийского института, проект «Большая Центральная Азия», главным идеологом которого стал Старр, направлен на военно-стратегическое и геополитическое объединение Центральной Азии и Афганистана. На дипломатическом уровне Вашингтон начал обсуждать этот проект с главами центральноазиатских государств после того, как позиции США в регионе заметно пошатнулись из-за ухудшения отношений с Узбекистаном (андижанские события 2005 года), в результате чего пришлось в срочном порядке выводить военную базу из Узбекистана. Как считает Госдепартамент США, фактический разрыв американско-узбекских связей должен частично компенсироваться за счет укрепления стратегических позиций Вашингтона в других странах Центральной Азии: Казахстане, Туркмении, Киргизии и Таджикистане. Эти постсоветские республики занимают важное место в сохраняющихся планах Вашингтона по переориентации Центральной Азии с России на Южно-Азиатский регион. «Центральная Азия — не кризисы и нестабильность, а новые возможности» — именно так в свое время сформулировала позицию США Кондолиза Райс.
Центральноазиатская редакция EADaily
16.11.2017
Источник: eadaily.com
