Президент Афганистана Ашраф Гани предложил признать движение «Талибан» политической группой.
Это предложение прозвучало на проходящей в Кабуле конференции по безопасности, в которой участвуют представители более 20 стран, а также ООН, НАТО и Европейского союза.
Гани также предлагает начать переговоры без каких-либо предварительных условий, обещая прекращение огня, возможный обмен пленными и даже выдачу паспортов членам «Талибана».
В последнее время обстановка в стране вновь обострилась. Даже в Кабуле, где присутствие военных и сил безопасности особенно заметно, то и дело происходят нападения и взрывы — только в последнюю декаду января их было три.
Согласно недавнему исследованию Би-би-си, талибы сегодня активно действуют примерно на 70% территории Афганистана.
Более того, после вывода значительной части сил международной коалиции из страны в 2014 году зона влияния талибов заметно расширилась.
Параллельно выросла активность и боевиков запрещенного повсюду «Исламского государства», однако это процесс независимый, более того, талибы с джихадистами ИГ не дружат.
Нельзя не упомянуть и «Аль-Каиду», для которой Афганистан уже много лет служит основной базой. Ее отношения с талибами менее напряженные, но все равно о полном духовном единении, не говоря уже о слиянии инфраструктуры, речи не идет.
Историческая закономерность
У нынешнего обострения несколько причин.
«Во-первых, это вступление в силу стратегии президента США Дональда Трампа, отправившего в Афганистан несколько тысяч солдат и предоставившего своим военачальникам свободу атаковать позиции «Талибана», — говорит один из редакторов Афганской службы Би-би-си Давуд Азами.
Вторая причина, по словам журналиста, — это то, что «Талибан» пытается продемонстрировать слабость правительства Афганистана и его спецслужб.
И, наконец, соперничество между «Талибаном» и ИГ. Обе эти группировки продолжают нападения на Кабул, причем не столько с целью захвата или удержания территории, — в Кабуле это вряд ли возможно, — сколько с целями, так сказать, пропагандистскими: обеим важно привлечь к себе международное внимание.
Во времена своего расцвета группировка «Исламское государство» требовала у джихадистов других мастей признания себя безусловным лидером исламистского движения и присоединения к создаваемому им так называемому халифату.
Однако боевики-талибы, контролировавшие значительные территории в Афганистане еще с середины 90-х годов, строителей халифата ровней себе не считали, более, того, обвиняли их, как ни странно, в излишней жестокости (в этом с талибами соглашались и конкуренты из «Аль-Каиды»).
С точки зрения стороннего наблюдателя эти обвинения звучат довольно странно. Однако, как считает арабист Андрей Остальский, между талибами в Афганистане и строителями всемирного халифата в Ираке и Сирии есть ощутимая разница.
Для Афганистана (вернее, для территорий Афганистана и Пакистана, на которых живут пуштунские племена) появление талибов закономерно, полагает он.
«Талибы как раз органичны. Мало того, они прогрессивны для того момента, той исторической фазы, в которой находился Афганистан, — совершенно разрозненное государство, разбитое на племена, народности» — говорит Андрей Остальский.
Если бы Афганистан существовал в изоляции от всего остального мира, то развитие его происходило бы по типовому, в общем-то, сценарию: появление объединяющей силы, ломающей этнические и племенные противоречия, и становление некоего суннитского халифата, который дальше развивался бы по общим историческим законам, просто с задержкой по времени.
Однако допустить существование средневекового халифата со всеми его особенностями, вроде побивания камнями за измену или отрубания рук за кражу, в XXI веке западная цивилизация не может, во всяком случае, на декларативном уровне.
На практическом уровне никому на Западе не нужны афганские тренировочные лагеря «Аль-Каиды» и тонны афганского героина, бесперебойно идущего в Европу.
Талибы, несмотря на все усилия международной коалиции, по-прежнему представляют силу, с которой нельзя не считаться. Выступая в Кабуле, Ашраф Гани сказал, что мирное урегулирование в Афганистане во многом зависит от талибов.
Талибы, в свою очередь тоже, кажется, в принципе не против переговоров, но лишь при соблюдении определенных условий.
Несколько дней назад «Талибан» распространил заявление, в котором призвал США начать мирные переговоры с их представительством в Катаре — «политбюро Исламского эмирата Афганистан». Интересно, что незадолго до этого Кабул обратился к Катару с просьбой закрыть представительство, поскольку оно не способствует мирному процессу.
Но договориться можно всегда, было бы желание. А вот с этим пока немало неясного.
Кто договорится с кем?
Во-первых, президент США Дональд Трамп еще летом прошлого года заявил, что американские военные останутся в Афганистане столько, сколько потребуется — чтобы не повторять ошибок Ирака.
Трамп также неоднократно заявлял, что не будет вести переговоров с талибами. Правда, убедить президента изменить точку зрения уже удавалось — можно надеяться, что удастся и в этот раз, если предположить, что от переговоров с талибами будет практическая польза.
Более того, как считает востоковед Алексей Малашенко, мнением Трампа и Ашраф Гани, и руководство «Талибана» в принципе могут пренебречь — это как минимум поддержит их репутацию как дееспособных участников мирного процесса. Присутствие в Афганистане восьми с половиной тысяч американских советников погоды не делает.
По мнению Малашенко, единства в рядах «Талибана», которым движение традиционно гордилось, нет уже довольно давно, и многие его члены охотно согласятся на предложения афганского президента хотя бы потому, что бегать по горам, скрываясь от бомбежек (вроде этой) с годами становится все труднее.
Однако согласятся ли талибы вести переговоры с Кабулом, пока неясно: в упомянутом обращении вести переговоры с США афганские власти не упоминаются.
Раскол в движении будет усугубляться «крайними эксцессами», предупреждает эксперт. Собственно, утечка молодых, наиболее радикально настроенных талибов в конкурирующие группировки, вроде «Аль-Каиды» или «Исламского государства» шла и раньше.
«Получается так, что на фоне появления еще более радикальных террористических организаций, к коим относятся и «Исламское государство», и «Аль-Каида», появляется желание сотрудничать с другими радикальными организациями, которые кажутся уже не такими страшными, — говорит востоковед Елена Супонина. — Эта тенденция присутствует везде, не только в Афганистане. Насколько оправдана эта линия? Возможно, да, но сами понимаете, что здесь риски тоже очень велики».
Возникает и вопрос об интеграции рядовых членов движения в мирную жизнь. Вряд ли можно всерьез рассчитывать на то, что бывшие талибы поголовно вступят в ряды афганских сил безопасности, и тем более — что их там охотно примут. Недоверие к бывшим противникам будет сохраняться еще долго.
В случае если предложения Гани будут приняты, скорее можно говорить о возникновении военизированных структур, пересекающихся с официальными, своего рода «талибских дружин» под руководством бывших полевых командиров. Трения между ними и армией, безусловно, будут сохраняться долгие годы.
Интеграция Талибана в афганский политический ландшафт будет очень непростой, а любая договоренность между бывшими противниками — очень хрупкой даже при отсутствии вмешательства внешних сил. А они, безусловно, вмешаются.
Внешние силы
Собственно, у всех заинтересованных сторон — США, Пакистана, России, — цели примерно одни и те же: региональная стабильность и лишение джихадистского подполья «тихой гавани».
У России есть свой отдельный интерес: из Афганистана в страну ежегодно попадает 75-80 тонн героина, большая часть которого там и оседает. Впрочем, при том, что Афганистан остается крупнейшим в мире производителем героина, эта проблема, так или иначе, касается и всех остальных.
Российские дипломаты в Афганистане, кстати, говорят, что поддерживают связь с представителями движения, хотя официально Москва считает «Талибан» террористической организацией.
В прошлом руководство «Талибана» отрицало существование каких-либо отношений с Россией, но теперь открыто их признает.
«Было бы преувеличением сказать, что Россия рассматривает талибов как стратегического союзника. Скорее всего, налаживая связи с «Талибаном», Москва пытается решить краткосрочные и среднесрочные задачи. Поддерживая талибов, Россия может больно ущипнуть США в этом регионе, с одной стороны, и не допустить укрепления ИГ, с другой», — полагает редактор Афганской службы Би-би-си Асиф Маруф.
Как стратегический союзник, талибы, пожалуй, и впрямь никому из региональных сил не нужны. Возможно, в руководстве «Талибана» начинают осознавать это прискорбное для них обстоятельство, и поэтому у предложения Ашрафа Гани есть перспективы.
Однако, даже если значительная часть талибов примет предложение афганского президента, говорить о скором наступлении мира в стране явно преждевременно.
Тем более, что пока руководство «Талибана» никак не отреагировало на приглашение к переговорам.
