Хотя предотвращение терактов, несомненно, является существенным успехом, арест берлинской полицией предполагаемого исламиста Магомеда-Али С. бросает мрачную тень на будущее, пишет на страницах немецкого Focus эксперт по Чечне и исламизму Кристиан Остхольд.
Общественность все еще не замечает, что в салафитской среде Германии с давних пор доминируют чеченцы. Несмотря на то, что их диаспора вряд ли объединяет на сегодняшний момент более 40 тыс. человек, эта этническая группа не раз упоминалась в докладах земельных управлений Ведомства по охране конституции ФРГ. «Исламистский экстремизм в Бранденбурге определяется преимущественно мигрантами с Северного Кавказа. (…) Органы госбезопасности допускают готовность некоторых чеченских джихадистов к совершению в Германии самых тяжких преступлений», — передает автор содержание одного из докладов ведомства в земле Бранденбург.
«То, что чеченские исламисты, несмотря на их малое количество, считаются острой угрозой, — не случайность, а последствие рокового просчета, — полагает Остхольд. — Когда волна въезда чеченских мигрантов достигла своего апогея в 2013 году, большинство из них заявляли о политическом преследовании на родине. Вместо того чтобы проверить достоверность этого утверждения, например, проконсультировавшись с российскими ведомствами, экспертизы проведено не было. То, что в случае с чеченцами в страну приезжали большей частью целые семьи, прикрывало то, что среди них были и лица, против которых в России действовало постановление об аресте».
То, что предполагаемая связь между чеченскими исламистами и ИГИЛ* является страшной реальностью, подтверждает отчет управления Ведомства по охране конституции ФРГ в земле Бранденбург за 2017 год. «Повод для беспокойства дают чеченские боевые группы, которые были активны в Сирии. Ввиду своих военных способностей и бесцеремонности они считаются элитными бойцами», — говорится в отчете.
Когда в июне 2018 года в Потсдаме состоялось совещание Ведомства по охране конституции, посвященное угрозе исламизма в Бранденбурге, речь на нем шла исключительно о деятельности чеченских экстремистов. За последние два года в Германию прибыли около 5 тыс. чеченцев. «Среди них лица, придерживающиеся исламистско-экстремистской программы действий и имеющие тесные связи друг с другом. (…) Они в значительной степени отгораживаются от остальных и помогают друг другу. Такие схожие с кланами структуры крайне привлекательны для других приезжих с Кавказа, а также для чеченских бойцов из регионов военных действий», — констатировало ведомство.
Острые проблемы испытывают и другие федеральные земли, отмечает автор статьи, цитируя актуальный отчет Федерального ведомства по охране конституции: «В салафитской среде Германии в последнее время увеличилась значимость лиц северокавказского происхождения — в частности, из российской республики Чечня. Затронуты прежде всего северные и восточные федеральные земли. Одним из основных регионов является также Северный Рейн-Вестфалия».
На протяжении нескольких лет власти пытаются обосновать сверхпропорциональный потенциал опасности, исходящей от чеченских исламистов, продолжает Остхольд. Так, некоторые чеченцы действительно имеют военный опыт, который они получили, участвуя в разнообразных конфликтах, прежде всего в чеченских войнах, «Кавказском эмирате»* и в ИГИЛ.
То, что влиянию идеологии радикальных исламистов особенно подвержены молодые чеченские мужчины, связано с местными условиями жизни, полагает эксперт. Так как чеченская диаспора имеет связи по всей Европе, можно быстро найти единомышленников. Государственных репрессий против салафитов нет. К тому же их проповедники фокусируют свою миссионерскую деятельность главным образом на людях, не располагающих основательным знанием религии. Так возникает парадоксальный феномен: радикализация в Германии проходит быстрее, чем в Чечне.
«В этом скрывается пагубная опасность, так как убеждения этих людей происходят из той же идеологической мешанины, вспышка которой в Сирии привела к тому, что геноцидное пламя террора ИГИЛ* разгорелось до мощного пожара, — уверен Остхольд. — Возможность более глубоко изучить внутреннюю жизнь этих кругов осложняется для немецких органов безопасности еще и тем, что в мечетях больше не обсуждаются тайные дела. Здесь происходит лишь поверхностное установление контакта. (…) Усложняет эту и без того неясную ситуацию нечеткий переход между салафитской средой и организованной преступностью».
«Предотвращенный теракт в Берлине — это абсолютно точный знак того, что чеченские джихадисты давно воспринимают Германию не только как место, где можно скрыться, но и как пространство для своей деятельности. На это должна отреагировать политика: ей более чем когда-либо необходима плодотворная стратегия для эффективного противодействия экстремистам с Северного Кавказа. Если это не удастся сделать, эрозия внутренней безопасности уже скоро пройдет точку невозврата», — заключает эксперт.
