В начале 2024 года главный дипломат России Сергей Лавров представил несколько положений, которые свидетельствуют о том, что российская сторона уточняет и корректирует свою позицию по ситуации в Афганистане. Сейчас она такова:
- Москва не собирается признавать власть Талибана. Она осознает его роль, но не хочет давать ему легитимность через политическое признание.
- Россия ставит перед новым режимом в Афганистане два требования для его признания: политическая инклюзивность (она более важна, чем этническая) и соблюдение прав человека, особенно женщин. Раньше Москва не акцентировала внимание на последнем пункте. Теперь акцентирует.
- Россия признает наличие антиталибского движения (фронтов) Сопротивления как политического фактора. Москва считает, что представители Фронта национального сопротивления под руководством Ахмада Масуда должны быть включены в новое правительство Афганистана. Россия также считает необходимым установить мирный диалог между фронтами Сопротивления и талибами. Вероятно, Москва будет пытаться содействовать этому процессу.
- Россия хочет, чтобы в новом афганском правительстве были экс-президент Афганистана Хамид Карзай и доктор Абдулла Абдулла. Очевидно, Москва доверяет этим политикам и считает их своими союзниками в афганской политике.
- Россия стала реже упоминать о своих требованиях к талибам в отношении борьбы с ИГИЛ и наркотрафиком. По-видимому, это связано не столько с тем, что талибы справились с этими проблемами, сколько с тем, что российская сторона понимает, что талибы не способны эффективно бороться с этими угрозами. И, соответственно, Москва надеется на новое, политически инклюзивное правительство Афганистана, в котором будут представлены неталибские политические силы.
Между тем, Талибан решительно отвергает все эти российские требования (рекомендации). Фактически, отношения между Москвой и Талибаном зашли в тупик: есть видимость отношений и ожидание неопределенных изменений.
