Проблема заключается в том, что с дикими архаичными противниками конвенциональная война либо неэффективна, либо невероятно затратна. А вот неконвенциональные войны современные развитые страны вести не могут. В силу ограничений, которые мораль и этика индустриального общества наложила на них.
Даже Израиль, который на Ближнем Востоке вроде бы «свой», воюет с тем же ХАМАС в конвенциональную войну и неизменно проигрывает.
У традиционного общества есть своя критическая проблема — семья шейха. Угроза самому шейху мало что значит — это входит в его профессиональный риск. Но вот когда дело касается его семьи, ситуация резко меняется. И дело даже не в том, что шейхи очень любят своих детей, хотя, конечно, любят. Проблема здесь заключается в процедуре передачи власти. Гибель прямых наследников шейха означает утрату позиций правящего клана, что неизбежно приводит к борьбе за власть среди второстепенных кланов и их шейхов. Каждый из которых абсолютно лоялен, пока существующая вертикаль власти устойчива, но как только она исчезает, немедленно появляется шанс, который очень хочется использовать.
Поэтому охрана прямых наследников является серьезной задачей устойчивости всего клана, и чем он крупнее, тем серьезнее относятся все его члены к этой проблеме. Никому не нужны внутри- и межклановые войны за власть и за тот ресурс, который находится в руках у руководства клана.
Однако мы видим, что Израиль беспощадно истребляет руководство ХАМАС, но семьи руководителей, их жены и дети находятся в полной безопасности, причем в основном в одной из западных стран, где они живут совершенно легально и открыто.
Есть черта, за которую современные развитые страны не могут перейти по сугубо внутренним причинам. Они готовы разворачивать геноцид на территориях противника, но при этом абсолютно не готовы к эффективным, но при этом выходящим за эти внутренние причины шагам.
Поэтому ответ американцев, возможно, будет жестким и показательным, но абсолютно бессмысленным. На место убитых боевиков и их командиров придут другие.
Известна история освобождения советских заложников в Ливане в 1985 году. После того, как один из четырех советских заложников, захваченных местными террористами, был убит, советская группа, отправленная для их освобождения, взяла и крайне жестоко казнила близких родственников руководителя группировки, захватившей заложников. И прислала трупы вместе с запиской с требованием немедленного освобождения похитителям. Через два дня оставшихся в живых троих отпустили безо всяких условий.
Нельзя воевать с людьми, для которых смерть является частью жизни. Но вопрос выживания клана для них является ключевым, стоящим выше любого инстинкта самосохранения. В эту точку и ударили советские «специалисты по переговорам». Гибель всего руководства клана открывала перед этим кланом ворота в ад, и террористы предпочли не рисковать.
В этом смысле угрозы американцев на террористов никакого впечатления не производят. Так как Штаты воюют с террористами просто как с такой же армией, но более слабой. Но чтобы победить террориста, нужно стать террористом. А значит — перешагнуть через те ограничения, которые наложены на более развитое общество.
(В скобках можно сказать, что Трамп-таки в такую войну умел. И ликвидация Сулеймани стала для иранского руководства холодным душем. Оно просто не могло представить, что американцы пойдут на такой шаг. Не могло — и просчиталось. Намек на то, что неприкасаемых теперь нет, был очень хорошо понят)
Кстати, поэтому террористы тоже не в состоянии победить развитые страны — они не способны воевать с ними как развитые индустриальные армии. Причем не способны даже ментально, не говоря уже о технической стороне.
