Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на днях заявил: зависимость российской экономики от рабочих рук из Средней Азии чревата для России теми же проблемами, что создали в Европе беженцы-мусульмане.
Несколько ранее тему скрытых в мигрантском сообществе смертельных угроз для безопасности нашей страны развил глава Духовного собрания мусульман России муфтий Альбир Крганов. «Сейчас на границах Таджикистана, Туркменистана и Афганистана создается новая большая экстремистская группировка численностью в несколько тысяч человек под названием «Хорасан». Учитывая, что границы Таджикистана и Афганистана очень хрупкие, есть опасность того, что произойдет смычка этих экстремистов с большой частью таджиков, которые проживают в Российской Федерации», – заявил Крганов на пресс-конференции в Москве. Муфтий не исключает того, что «Хорасан» придет на смену «Исламскому государству» (ИГ) и, возможно, станет для нашей страны куда более опасной группировкой.
О террористической организации с названием «Хорасан», связанной с «Аль-Каидой» и уже не первый год воюющей в Сирии, зарубежные СМИ писали несколько лет назад. «Хорасан» создал в начале нулевых годов египтянин Мухаммед Исламбули, брат известного в Египте джихадиста, участника убийства в 1981 году президента Египта Анвара Садата. Исламбули в 1990-х годах прошел школу терроризма в арабских странах, Афганистане и Пакистане. К моменту теракта 11 сентября 2001 года он руководил ячейкой «Аль-Каиды» в Катаре, был заместителем пакистанца Халида Мохаммеда, одного из организаторов «911». Как и его пакистанский соратник, Исламбули в документах разведслужб США именовался «экспертом» по угону самолетов. Основной зоной действия боевиков Исламбули был все же не Ближний, а Средний Восток.
«Хорасаном» ячейка назвалась в период американского вторжения в Афганистан в 2001 году, когда была вынуждена перебазироваться в Пакистан. К 2012 году боевики «Хорасана» по линии «Аль-Каиды» развернули джихад в Сирии и Йемене, став союзниками запрещенного в РФ «Джебхат ан-Нусры». Главарь «Хорасана» Мухсин Фадхли в 2013 году по приказу главаря «Аль-Каиды» Аймана аз-Завахири разрешал конфликты между «Аль-Каидой», союзной с ней «Ан-Нусрой» и набиравшим силу «Исламским государством». Как и Исламбули, кувейтец Фадхли значительную часть жизни провел в историческом регионе Хорасан – в ячейках «Аль-Каиды» в Афганистане, Пакистане и Иране. Фадхли был уничтожен в 2015 году, во время бомбардировки американцами базы «Хорасана» в сирийском городе Сармада. В рядах «Хорасана» воевал еще один известный террорист – снайпер из Турции Умит Яшар Топрак. Топрак, кроме военных действий, осуществлял также вербовку – вместе с ним на базе «Ан-Нусры» в Сирии в 2014 году были уничтожены 24 гражданина Турции. В год ликвидации Топрака тогдашний директор Национальных разведслужб США Джеймс Клеппер констатировал, что «Хорасан» по своему террористическому потенциалу сравним с ИГ и даже может превзойти «халифат» Аль Багдади.
После 2015 года, когда в Сирии появились ВКС России, «Хорасан» исчез из информполя. «То, что «Хорасан» не так известен, как ИГ, вовсе не значит, что «Хорасана» уже нет, – сказал руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин. – Исламистские группы постоянно дробятся, исчезают, возникают… Это очень динамичное сообщество, в котором сегодня есть группировка, завтра она в силу обстоятельств либо распалась на несколько новых групп, либо исчезла совсем. Пример тому – «Исламское движение Узбекистана». Оно пережило много стадий развития – от ухода в глубокое подполье до резкой террористической активизации. В 2014 году считающееся разгромленным ИДУ совершило теракт в аэропорту Карачи. Сейчас про ИДУ мало что слышно, но это не значит, что проект ИДУ закрыт». Как считает эксперт, возвращение почти полузабытой группировки «Хорасан» – следствие внутренней динамики внутри джихадистких структур. «Сейчас понятно, что распиаренный несколько лет назад проект «Исламское государство» близок к закрытию, – продолжает Грозин. – А боевики ИГ расходятся по другим группам. Кто в «Джебхат ан-Нусру», кто еще куда. Возможно, что ныне «Хорасан» – это возникшая недавно реинкарнация идей ИГ. Тем более что в структуре и логике ИГ есть «вилайет Хорасан», и никто из главарей ИГ от этой идеи формально не отказывался».
В близком к закрытию ИГ есть четкое намерение и дальше работать с бандподпольем. «Люди возвращаются с джихада на историческую родину – в нашем случае в Среднюю Азию. Если этот процесс раньше прогнозировался экспертами, то сейчас об этом открыто говорят силовики. Пример тому – хроника Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ) Кыргызстана за полгода или год. В этой республике задерживают людей по обвинению в осуществлении на территории Кыргызстана заданий от ИГ. Возвращаясь из ИГ, люди первым делом создают у себя дома «спящие ячейки». Задержания таких людей в Кыргызстане идут сериями», – отмечает эксперт. «Террористы в Кыргызстане бывают нескольких видов, – поясняет Грозин. – Самый мелкий вид это «художественная самодеятельность» – местная молодежь, которая наслушается проповедей в Интернете, смастерит из чего попало бомбу и идет что-нибудь взрывать. А в последние полгода берут уже «элиту» – прошедших спецподготовку в лагерях ИГ и вернувшихся по спецзаданию от ИГ боевиков, у которых дома находят литературу, арсеналы полноценного оружия и многое другое».
«Возможно, что «Хорасан» действует в той же логике, что и ИГ, – продолжает Андрей Грозин. – Необязательно, чтоб они связаны с ИГ, ИДУ, «Ан-Нусрой» или еще с кем-то. Возможно, что это самостоятельный террористический проект, только реализованный в одном алгоритме с ИГ, с привлечением тех же руководящих центров, людей и финансов».
По словам эксперта, работающие в России мигранты из Средней Азии – благодатная почва для террористических групп. «Значительная часть воюющих на территории Сирии и Ирака джихадистов из Средней Азии – это люди, которые приехали «на джихад» из России или через Россию. Их завербовали не на родине, а как раз на заработках в России. Наша страна в силу множества обстоятельств, стала крайне удобной для рекрутинга в терроризм тех мигрантов, которые не смогли вписаться ни в жизнь мигрантских организаций, ни в жизнь формируемых мигрантами социальных групп. Условно, это отщепенцы, которые в России не смогли найти работу и поддержку земляков. Они не могут устроиться в России, но и не желают возвращаться домой, и так далее. В ИГ могут попасть и более успешные в России мигранты. Путь в терроризм у каждого свой. Одной на всех закономерности нет, как и единой методологии вербовки. «Хорасан», о котором говорит Альбир Крганов, – еще один вариант вербовки в терроризм. С одной стороны, там арабские перепевы: убийство Анвара Садата, «Аль-Каида» и так далее. С другой, там новация в виде ориентации на выходцев из постсоветской Средней Азии. Причем ориентация на отток не из родного региона, а из России, где мигранты более уязвимы для вербовки, чем на родине. В Узбекистане или Таджикистане вербовать кого-то очень трудно, в силу того что в психологии называется групповой зависимостью. Чем житель узбекской махалли (городского или сельского квартала) живет и дышит, в махалле знают порой куда лучше, чем в Службе национальной безопасности (СНБ) страны. Махалля в случае чего доводит до сведения СНБ всю полноту информации о человеке, если в его привычном поведении вдруг обнаружатся отклонения. А в России в условиях мегаполиса мигрант никому не нужен, да и ему по большому счету ничего не интересно. В этот момент своей биографии он наиболее уязвим для вербовки. А когда вербовка состоялась, с ним можно делать что угодно и где угодно. Хоть в ИГ, хоть в «Хорасане», – подытожил Грозин.
«После арабской весны мы наблюдаем в мире огромную волатильность исламистских и джихадистских групп, – сказал президент информационно-аналитического центра «Религия и общество» Алексей Гришин. – Одна организация перетекает в другую. Если одну группу запрещают, костяк оформляет ее под новым названием, иногда даже совпадающим с лейблом чужой группы. Термин «Хорасан» распространен у персоязычных народов. Крганов мог иметь в виду не ушедшее в «Ан-Нусру» ответвление от «Аль-Каиды», а другую группу. Суть не в названии группы, а в происходящих внутренних процессах».
Эксперт изложил алгоритм этих процессов: «Раньше, в 90-х годах, вытесняемые властями республик Средней Азии экстремисты оседали в России. Потом пошла огромная волна мигрантов, которые в России попали в руки ранее осевших в нашей стране экстремистов. Сейчас идет третья волна. То, что система антитеррора в России становится эффективной – факт. «Исламское государство» на Ближнем Востоке практически разгромлено. Волатильность международных джихадистских группировок, то, что в Афганистане началась война «Талибана» с ИГ, а законная власть в этой стране фрагментарна, запрет в Таджикистане Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и ответная активизация «Исламского движения Узбекистана» – все это потенциал для того, чтобы в Россию из Центральной Азии в потоке трудовой миграции пошла третья волна экстремистов, настроенная куда более людоедски, чем первая. К счастью, из-за снижения курса рубля число мигрантов у нас сократилось почти в два раза, но к этому прибавляются крайне негативные для нас факторы. У тех же таджиков сейчас много организаций с собственным судопроизводством, внутренними отношениями и полной независимостью от посольства Таджикистана. К закону и порядку в Российской Федерации эти организации никакого отношения не имеют».
Гришин считает, что происходит резкая активизация экстремистов на таджикско-узбекском направлении, а мигрантские организации в России практически вышли из сотрудничества с российскими властями. «Плюс к тому, мы ранее, несмотря на огромные усилия, не смогли вывести мигрантов из анклавного проживания, оторвать их от диаспор не то что ради ассимиляции, а хотя бы для адаптации к российскому законодательству. Радикальные элементы в мигрантской среде чувствуют себя вольготно. Созданы хорошие условия для вербовки, а следовательно, и для потенциальной террористической деятельности», – говорит эксперт.
Киргизы, узбеки, таджики привозят с собой в Россию свои исторические конфликты и противоречия. Нет единства и внутри одной национальной диаспоры. Один национальный род может враждовать с другим. В Таджикистане со времен гражданской войны 90-х годов осталось деление на «вовчиков» (исламистов) и «юрчиков» (сторонников светской власти). Алексей Гришин отметил, что исторический термин «Хорасан» мог быть использован террористами для консолидации раздробленных групп мигрантов под флагом того, что в «истинном исламе» есть одна нация – мусульмане. «Однако практика показывает, что, даже оказавшись в организации, которая исповедует принцип «единой мусульманской нации», узбеки, таджики и киргизы стараются друг от друга дистанцироваться. В ИДУ, где в свое время было много таджиков, после активизации ПИВТ число адептов-таджиков поредело. Объединение постоянно конфронтирующих друг с другом выходцев из разных стран Средней Азии под флагом «государства Хорасан» возможно. Но оно будет скорее ситуативным, чем генеральным», – убежден Гришин.
Артур Приймак
03.11.2017
Источник: Независимая газета
