Член комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне доктор Анат Берко («Ликуд») прокомментировала в интервью NEWSru.co.il решение БАГАЦа по поводу удержания тел террористов, ситуацию на границе с Газой, а также законопроект о смертной казни для террористов.
Подполковник запаса Анат Берко имеет докторскую степень в области криминологии и специализировалась в области изучения террора.
Беседовал Габи Вольфсон.
На прошлой неделе БАГАЦ постановил, что существующие ныне законы не дают Израилю права удерживать тела террористов. Как вы относитесь к этому постановлению БАГАЦа?
Я убеждена, что государство найдет возможность преодолеть возможные последствия этого решения. Прежде всего, БАГАЦ не постановил, что у нас нет полномочий, он постановил, что необходимо принять закон, регулирующий этот вопрос. Нам даны полгода. Судя по всему, в БАГАЦе тоже понимают, что мы имеем дело с террористическими организациями, и тела террористов не важнее тел наших солдат. Поэтому я убеждена, что приемлемое решение будет найдено. Не случайно военно-политический кабинет постановил, что мы не возвращаем тела террористов. При этом мы не нарушаем постановление БАГАЦа: нам даны полгода, мы собираемся их использовать.
С профессиональной точки зрения, вы, как специалист в области исламского террора, считаете удержание тел эффективной мерой?
Нужно понимать, что тела в исламе не имеют ценности. Но дело в том, что они нас копируют во многом, в том числе и в этом. Они превратили это в важную для них тему для того, чтобы укрепить их этос, получить еще один рычаг давления. Есть тела, которые были захоронены в Израиле много лет назад, и их никто не требовал.
То есть это пропагандистская манипуляция второй стороны?
Они решили, что тела им важны, а значит тела должны быть важны и нам в качестве козыря на переговорах об освобождении израильтян, находящихся в руках ХАМАСа, а также возвращения тел наших солдат.
Кстати, я представила в межминистерскую комиссию по законодательству законопроект об изменении порядка выдачи тел полицией. Этот законопроект поддерживает и министр внутренней безопасности Гилад Эрдан.
В чем суть законопроекта?
В том, что глава округа полиции сможет решать, когда выдавать тела, а также в его полномочиях будет определение порядка проведения похорон, чтобы мы не становились вновь свидетелями сцен, подобных тем, что видели в Умм эль-Фахме. Глава округа будет решать, когда состоятся похороны: днем или ночью, сколько людей примут участие.
Это не то, что происходит в настоящий момент?
Это происходило до тех пор, пока БАГАЦ не вмешивается.
Каковы шансы, что этот закон будет утвержден?
На будущей неделе мы выносим его на рассмотрение межминистерской комиссии по законодательству. В настоящий момент мы ожидаем заключения юристов. Как бы то ни было, мы не сможем допустить ситуацию, при которой террористы смогут иметь сильные козыри.
Аарон Барак (бывший председатель Верховного суда Израиля – прим.ред.) сказал, в свое время, что демократия обязана себя защищать и бороться с террором, держа одну руку за спиной. Но он никогда не говорил о том, что мы должны это делать, держа за спиной обе руки.
Метафора по поводу одной руки приемлема для вас?
Думаю, что он имел в виду недопустимость превращения государства Израиль в террористическую организацию. С этим я полностью согласна.
Есть те, кто утверждают, что удержание тел террористов в известном смысле ставит нас на одну доску с террористическими организациями.
И что предлагают делать те, кто это говорят? Нам противостоит подлый, жестокий враг, который торгует телами, торгует фрагментами тел, убивает людей, стреляет в детей. В этой ситуации нам необходимы средства для борьбы.
Удержание тел – эффективное средство?
Это не единственное средство. Есть комплекс средств. Но это одно из них, и даже если оно будет иметь лишь психологический эффект – это ценно само по себе.
Еще одно средство борьбы с террором, по поводу эффективности которого есть немало споров – смертная казнь для террористов. Коалиция согласилась продвигать соответствующий законопроект.
Смертная казнь существует. Все, кто говорят на эту тему, должны помнить, что смертная казнь существует в законодательстве Израиля.
Военная прокуратура никогда не просила применить ее.
Просила однажды в середине 90-х годов, была подана апелляция, и эта мера наказания применена не была.
Что вы думаете о подобной мере наказания?
Она содержит определенный элемент справедливости. Ведь будем честны, террористы, которых приговаривают к пожизненному заключению, далеко не всегда отбывают наложенное на них наказание. Если бы ситуация была таковой, что приговоренный к сорока пожизненным заключениям террорист, не имел бы шансов выйти на свободу, то, возможно, это было бы предпочтительней. Но закон о смертной казни с моей точки зрения бессмыслен, так как эта мера наказания существует. Однако если этот закон преследует цель декларировать наши намерения, то может быть и стоит его провести. Я проголосую «за».
Иными словами, если бы был принят закон, запрещающий помиловать террористов, то это было бы предпочтительней?
Не знаю, я никогда об этом так не думала. Мы не можем сковывать себя по рукам и ногам. Яркий пример – «сделка Шалита».
Что вы думали об этой сделке. Когда она оформлялась?
В то время двое моих сыновей были в армии. Они говорили: «Речь не о Гиладе Шалите, речь идет обо всей армии».
То есть?
Это был важный посыл, который касался всех солдат, служивших в ЦАХАЛе. Он касался, конечно, в первую очередь Гилада Шалита, но не только его. Вопрос освобождения солдата, находящегося в плену, был крайне сложным. Посмотрите на результаты сделки: погибли люди. Террористы, освобожденные в рамках сделки, продолжили убивать израильтян. Но в тех условиях глава правительства должен был принимать решение, и несмотря ни на что, думаю, что решение, принятое им, было правильным.
В последние дни вновь накаляется ситуация на границе с сектором Газы. Мы находимся на пути к новой операции, подобной «Нерушимой скале»?
Я надеюсь, что нет. Но это в большой степени зависит от того, как поведет себя ХАМАС. В Газе, насколько я знаю, еще осталось несколько высотных зданий. Если террористы хотят провести зиму в палатках, а не в зданиях, то пусть продолжают в том же духе. Сегодня все видят, что на каждый удар следует мощный ответ.
Остается неясным в какой степени эффективен этот ответ, когда мы наносим удары по пустым зданиям и позициям ХАМАСа, на которых нет боевиков.
Далеко не всегда удары наносятся по пустым зданиям. Атакам подвергаются и учебные лагеря террористов, и важные для них стратегические объекты. Поверьте, что они не в восторге от происходящего.
Глава «Сионистского лагеря» Ави Габай обвинил сегодня Нетаниягу в том, что у него нет решения ситуации на юге.
Я советую Ави Габаю вспомнить, что он считает себя политическим лидером. Политический лидер должен знать, когда молчание полезней. Он должен понимать, что в момент военной эскалации, когда жители юга подвергаются атакам террористов из сектора Газы, неуместно критиковать министра обороны. Это не лидерство, на которое претендует Габай.
Мы находимся в состоянии военной эскалации?
Террор из Газы это очевидный факт. Мы не заинтересованы в том, чтобы ситуация переросла в полномасштабную конфронтацию, но это совершенно не исключенный вариант развития событий.
