19 октября начался государственный визит Владимира Путина в Узбекистан. Видеокадры шикарного кортежа президента России, проезжающего по улицам Ташкента опубликованы на YouTube.
По итогам переговоров Путин и президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев сделали совместное заявление, в котором был отмечен стратегический характер отношений двух стран. Также стороны подписали программу экономического сотрудничества на «пятилетку»: с 2019-го до 2024 года.
Соглашения, заключенные на приуроченном к визиту Путина российско-узбекском форуме межрегионального сотрудничества «весят» около 27 млрд долларов, из которых 21 млрд долларов Россия вложит в Узбекистан в виде инвестиций.
Самым заметным совместным проектом станет строительство Россией АЭС. Два ее энергоблока общей мощностью 2,4 МВт обеспечат страну недорогой электроэнергией, которую предполагается поставлять и в другие страны Центральной Азии.
Обращает на себя внимание исключительный интерес российских образовательных учреждений к Узбекистану. Массированный десант из 80(!) ректоров наших вузов — нечто невиданное. Кажется, Москва, взялась за «ликвидацию безграмотности» в этой стране.
Также, заявил Мирзиёев, Узбекистан рассчитывает в перспективе отправить с помощью России своего космонавта на МКС.
Кажется, Россия тоже не прочь реализовать эти амбициозные планы. Иначе, зачем накануне визита Путина в Москве открывали бы памятник Исламу Каримову? При том, что в самом Узбекистане, по некоторым данным, память о Каримове планомерно стирают.
В России на памятник Каримову смотрят немного «косо». «При Каримове в Узбекистане активно уничтожались русские школы, образование и госслужба перешли на латиницу, русский язык лишился статуса официального… Численность русских в республике снизилась с 1 млн 653 тысяч до 700 тысяч», — пишет один из телеграм-каналов.
Так ради чего Москва готова вкладывать в Узбекистан миллиарды? Об этом «СП» рассказал руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин.
— Объективно, Узбекистан, по многим параметрам лидирующее государство в регионе. По демографии: 33 млн человек, ежегодный прирост — около 700 тысяч (на момент распада СССР — 20 млн человек — авт.). То есть сейчас там живет половина населения всей постсоветской Азии.
«СП»: — А нам, России, какой прок от этих миллионов?
— Это рынок. Пусть среднестатистический гражданин Узбекистана и не слишком состоятелен, но вы посмотрите, как тот же Китай бьется за казалось бы малоперспективные Мьянму или Тибетское княжество? А здесь, в Узбекистане, потенциально очень перспективное поле деятельности. И для торговых сетей и для нашего агросектора. После апрельского визита Мирзиёева в Москву, когда договорились о «зеленом коридоре» для плодоовощной продукции, товарооборот сразу подскочил на двадцать процентов и достиг 5 млрд долларов.
Мало кто обращает внимание, но в Узбекистане позиции российского ТЭК бесспорно лидирующие. Чего нет, например, в дружественном нам Казахстане. И «Газпром» и «Лукойл» по накопленным инвестициям безусловные лидеры. Ни китайские, ни южнокорейские, ни тем более турецкие компании не могут нам составить конкуренцию.
Вообще, наш товарооборот с Узбекистаном профицитный. Мы продаем продукцию достаточно высокий переделов: металлообработки, станки и т. д. Это рабочие места для нашей промышленности, для наших рабочих.
«СП»: — Ну, АЭС точно высокотехнологичный продукт…
— Достаточно посмотреть, как на это отреагировали эксперты наших западных «партнеров». Уже пошел шквал критики. Мол, зачем строить АЭС, когда в Узбекистане столько солнечных дней в году и поэтому надо все заставить солнечными панелями, купленными где-нибудь во Франции. Ревнуют. Это значит, что мы все правильно делаем. Россия может записать себе жирный плюс.
Да, мы будем финансировать этот проект через кредиты. Точно также, как в Белоруссии или Вьетнаме. Но все эти кредиты мы потом «отобьем», потому что Узбекистан — это не Таджикистан и не Киргизия — нищие дотационные республики, бюджеты которых сопоставимы с бюджетами отдельных небогатых российских областей.
Кроме того, идет достаточно активное межрегиональное партнерство. Отдельные регионы России сами выходят на узбекский рынок: Татарстан, регионы Восточной Сибири, Урала. К сожалению, межрегиональный форум, который сейчас завершается, немного отодвинулся на второй план из-за информации об АЭС, а также масштабнейших образовательных проектах.
«СП»: — Да, что это за ликбез космического масштаба затеяла Москва? Восемьдесят ректоров!
— Это наглядная демонстрация расширения ареала русского языка. В Узбекистане на конец 2017 года действовало семь иностранных вузов, пять из них российские. И, видимо, добавится шестой — Московский химико-технологический университет. Он будет обеспечивать кадрами будущую АЭС.
«СП»: — Это как-то связано с вопросом трудовой миграции, волнующим часть российского общества? Может, теперь обученные Россией граждане Узбекистана останутся работать у себя дома?
— Не совсем так. Видимо, шаги, предпринятые Ташкентом и Москвой за последний год, по вопросам миграции формируют более цивилизованную систему взаимообмена. Накануне визита Путина Мирзиёев подписал несколько документов, предусматривающих предварительную подготовку трудовых мигрантов. Это то, о чем говорят много лет. Что будущие мигранты должны проходить как профессиональные курсы, так и курсы русского языка. В Узбекистане эта идея реализуется более серьезно, чем в соседних Таджикистане и Киргизии. Все более цивилизованно.
Что касается количества мигрантов, то если экономическая реформа, которую запускают в Узбекистане, будет успешной, а пока все неплохо, то конечно больше людей будет оставаться в республике. Существующий там демографический пресс хоть и не исчезнет, но давление на экономику, в том числе российскую, будет снижаться. Но тут надо понимать, что за трудовые ресурсы в мире идет борьба, как и за рынки. Правда, хотелось бы, чтобы эти ресурсы были качественными. Так что «десант» ректоров призван поднять профессиональные качества этого «человеческого материала».
То, что Москва сосредоточила свои усилия в миграционной сфере именно на Узбекистане — правильно. Именно оттуда к нам приезжает большинство трудовых мигрантов — 2 млн человек. Естественно, Россия заинтересована, чтобы эти люди легче включались и в российский рынок труда и в российский социум тоже. Чтобы их трудней было вербовать воевать где-нибудь за халифат. И уж тем более делать это на территории РФ.
«СП»: — Почему бы Узбекистану не вступить в ЕАЭС?
— Мне кажется, Узбекистан не заинтересован в том, чтобы связывать себя какими-то формальными рамками. Неважно ЕАЭС это или ОДКБ, где он приостановил свое членство при Каримове.
В последней концепции внешней политики Узбекистана везде декларируется его неучастие в военных блоках и ограниченное участие в международных организациях, которые могут повлиять на политический суверенитет страны. Это можно назвать «ограниченный нейтралитет». Так было при Каримове, так это остается и сейчас. Таким образом, основное поле деятельности российско-узбекских отношений — это двусторонние связи.
«СП»: — Перед визитом Путина в Узбекистан в Москве открыли памятник Каримову. Выглядит немного нелепо. У них же там память о нем стараются стереть…
— Формально, все остается по-старому. Все иностранные делегации, прибывающие в Узбекистан, едут сначала в Самарканд поклониться могиле первого президента. И фонд его имени тоже на месте. Ну, а то, что о нем стали меньше говорить по телевизору, так это общая тенденция для всех центральноазиатских государств. Новый лидер всегда утверждается за счет отрицания предыдущего наследия. Но это делается аккуратно, без резких движений. Думаю, в Ташкенте заметили и оценили открытие памятника в Москве.
«СП»: — Как Узбекистан может помочь России в деле афганского урегулирования? Москва, мы знаем, активно пытается играть на этом поле…
— Узбекистан за последние полтора года стал одним из ведущих спикеров по афганской проблематике. Собственно, конференция в начале года прошла именно в Ташкенте. Насколько я знаю, это было при тесном дружественном участии российского МИД. Позиции двух стран по афганской теме не тождественны, но близки и непротиворечивы.
«СП»: — А в чем разница?
— В отличии от России Узбекистан не считает необходимым «зачистить Афганистан от американцев». Мы впрямую об этом не говорим, но подразумеваем именно такой подход. Мы считаем, что отсутствие иностранных военных контингентов в Афганистане — одно из положительных явлений для решения проблемы. Это объясняется взаимным противостоянием России и Запада. Ташкент же считает, что главным является участие в переговорах всех внутриафганских сил, включая вооруженную оппозицию. То, что представители обеих стран с трибуны Генассамблеи ООН выступают синхронно, говорит, что существует какая-то координация.
«СП»: — В чем содержательно совпадающие позиции Москвы и Ташкента отличаются от западного подхода?
— В том, что по нашему мнению, надо сажать за стол переговоров «Талибан»*. Американцы сквозь зубы начинают это признавать, говорят, что, наверное, полезно, но на официальном уровне никто в Вашингтоне этой мысли не озвучил.
«СП»: — А что России даст успешное афганское урегулирование?
— Это даст возможность для экономического расширения в Афганистане. Узбеки уже давно построили железную дорогу из Термеза до Мазари-Шарифа. Сейчас они рассматривают возможность продлить ее до Герата. А в Герате сильно влияние нашего союзника — Ирана.
Но при этом Ташкент считает, что вокруг Афганистана необходимо расширенное партнерство всех соседних государств: и Китая, и Индии, и Пакистана, и Ирана. А американцы иранцев на дух не переносят и косо смотрят на китайцев.
Немаловажный факт. Со следующего года ШОС возглавит гражданин Узбекистана — бывший руководитель Института стратегических исследований Узбекистана Владимир Норов. И с этой реальностью мы будем жить еще три года.
Усиление внешнеполитических позиций Узбекистана — это заслуга нового руководства, которое в отличии от Каримова не стремится замкнуться в автаркии. В результате того конфликтного потенциала, который был в регионе еще несколько лет назад, там уже нет. Ни на киргизском, ни на казахском, ни на таджикском направлениях. А съездив во Францию Мирзиёев вообще подписал соглашений на 5 млрд евро.
— Узбекистан в нынешней ситуации — один из ключевых игроков афганского урегулирования, поскольку обе стороны афганского противостояния — и официальный Кабул, и «Талибан» готовы сотрудничать с Ташкентом, — продолжает эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов.
Дело в том, что у Узбекистана есть сильная мотивация для этого. В Афганистане большая узбекская диаспора — третья по численности этнические меньшинство. Ее влияние особенно сильно в северных провинциях. В результате Ташкент может реализовывать экономические проекты практически в одиночку, без поддержки больших игроков.
В этом позиция Ташкента выгодно отличается от позиции Москвы, которая играет в Афганистане не просто как один из акторов урегулирования, а соревнуется там с Соединенными Штатами. И это мешает. Поэтому Москве выгодна координация действий с Ташкентом. Думаю, Ташкент даже более полезен Москве, чем наоборот. А Узбекистану нужна военно-техническая поддержка России. Так что переговоры Путины и Мирзиёева в этом смысле чрезвычайно важны.
Cергей Аксенов
19.10.2018
Источник: http://svpressa.ru/politic/article/213604/
