Террористические акты с целью убийства государственного или общественного деятеля, будь то российский император Александр II в 1881 г., индийский философ Махатма Ганди в 1948 г. и его однофамилица Индира, премьер-министр Индии – тридцатью шестью годами позже, хотя и были совершены одним, а в случае с Индирой Ганди – двумя исполнителями, задумывались и планировались организациями – политическими, религиозными или этническими. При этом между организацией и исполнителем прослеживалась явная и устойчивая связь.
Иное дело – насильственные действия одиночки с не вполне различимыми идейными мотивами. Они к тому же могут объясняться особенностями его психики, а явная связь с какой-либо известной организацией отсутствует. Однако в их поступках, пусть в некоторых случаях и не сразу, прослеживается идейная подоплека, очевидный умысел, заблаговременное планирование, намерение совершить акт, который в случае успеха будет иметь значительный общественно-политический резонанс. К таким «одиноким волкам» можно отнести Виктора Ильина, попытавшегося в 1969 г. убить Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, или Андерса Брейвика, учинившего в 2011 г. бойню в правительственном квартале Осло и молодежном лагере на острове Утойя, или Мевлюта Алтынташа, в 2016 г. жестоко расправившегося с послом России в Турции Андреем Карловым.
При схожести этих преступлений – в том, что касается человеческих жертв, морального и материального ущерба, – насильственные действия, совершаемые без политической или идеологической подоплеки, порою спонтанно, не всегда с пониманием последствий, не имеют существенных признаков, позволяющих отнести их к террористическим актам.
Терроризм: проблема дефиниции
В отсутствие международного общепризнанного и юридически обязательного определения терроризма опираться приходится на его элементы и объекты, указанные в так называемых «секторальных» договорах (Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма 1999 г., Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 г., соглашения о борьбе с терактами на транспорте, региональные договоренности и др.), а также в документах ООН. К последним прежде всего относится резолюция Совета Безопасности № 1566 (2004), признающая терроризмом «преступные акты, в том числе против гражданских лиц, совершаемые с намерением причинить смерть или серьезный ущерб здоровью или захватить заложников с целью вызвать состояние ужаса у широкой общественности, или группы людей, или отдельных лиц, запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения и представляющие собой преступления по смыслу международных конвенций и протоколов, касающихся терроризма, и в соответствии с содержащимися в них определениями». Принятая единогласно на основании главы VII Устава ООН, резолюция является авторитетным источником, впрочем, не наделенным юридически обязывающей силой, которой обладал бы международный договор. Нелишне напомнить, что этот документ был одобрен в немалой степени под воздействием сочувствия к жертвам теракта в Беслане.
Более структурированное определение терроризма предложено в статье 2 проекта (в его нынешнем виде) Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме, в соответствии с которой таковым признается причинение с использованием любых средств, незаконно и умышленно:
- a)смерти или тяжкого телесного повреждения любому лицу; или
- b)серьезного ущерба государственному или частному имуществу, включая места общественного пользования, государственные или правительственные объекты, системы общественного транспорта, объекты инфраструктуры или окружающей среды; или
- c) ущерба имуществу, местам, объектам или системам, упомянутым в пункте b,который влечет или может повлечь крупные экономические убытки, с обобщающей оговоркой: «когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения». Преступлением терроризма также предлагается считать угрозу или попытку его совершения, организацию, соучастие и умышленное содействие его совершению.
Однако перспективы скорого принятия этого проекта не ясны, хотя в качестве вспомогательного аналитического источника в сочетании с определением, данным в резолюции № 1566 (2004), он может быть полезен.
Террористический акт, совершаемый в одиночку: проблема дефиниции
Что касается лица, совершающего акт терроризма в одиночку, в терминологии, употребляемой Контртеррористическим комитетом Совета Безопасности ООН, оно определяется как «индивид, совершающий преступный акт насилия в политических целях, действуя независимо, без явной связи с руководством террористической организации и/или вне организационной иерархии».
В международном междисциплинарном исследовании, подготовленном под эгидой британского Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI) под терактом, совершаемым в одиночку, понимается «угроза или применение насилия отдельным злоумышленником (или небольшой ячейкой), чьи действия движимы не чисто личными, материальными причинами, а преследуют цель оказания влияния на значительную группу лиц, также предпринимаемые без непосредственной посторонней поддержки в планировании, подготовке и осуществлении нападения, наконец, чье решение приступить к действиям не обусловлено указаниями со стороны какой-либо группы или других индивидов (притом что может быть ими инспирировано)». В литературе по данной теме можно найти и иные определения, например такое: «Индивид, совершающий предумышленный насильственный акт, скрытно следующий утвердившейся идеологии, исповедуемой организацией. Одинокий волк может иметь неустойчивые связи с формально признанной террористической организацией, или группой ненависти, но может действовать и вне связи с кем-либо».
Следует добавить, что нередко даже в отсутствие какой-либо связи между известной организацией и одиночкой либо первая присваивает себе ответственность за нападение, либо сам исполнитель оставляет письменные или иные свидетельства приверженности идеям, целям и методам такой организации.
Приведенные определения позволяют выявить следующие критерии теракта, совершенного в одиночку или в составе ячейки:
- в актах насилия или угрозы насилием присутствует умысел, они должны быть спланированы, подготовлены или уже осуществлены в соответствии с этим умыслом;
- злоумышленник должен быть один, хотя под определение одиночки может подпадать ячейка в составе двух или трех человек;
- преступник действует без прямой поддержки в планировании, подготовке и осуществлении нападения, что не исключает хотя бы неустойчивой связи с существующей организацией;
- решение о теракте принимается злоумышленником самостоятельно, без указаний внешних групп или третьих лиц;
- мотивы террориста должны быть иными, чем преследование только личного или материального интереса, в них может присутствовать идеологическая подоплека, родственная идеологии устойчивой структуры – признанной террористической организации или группы ненависти;
- намереваясь атаковать определенный объект, будь то отдельное лицо, группа лиц, здание или транспортное средство, одинокий волк не стремится к ограничению сопутствующего ущерба или не способен этого сделать.
По этим признакам, актом терроризма, совершаемым в одиночку, не будет считаться, к примеру, эпизод из романа Артура Хейли «Аэропорт», основанный на реальных событиях – попытка пассажира вызвать катастрофу авиалайнера для получения страховки членами семьи. Вряд ли этим признакам соответствует и насильственное удержание или даже расстрел школьников их одноклассником, задумавшим отомстить за причиненные обиды. Например, про Дмитриоса Пагурциса, расстрелявшего в мае 2018 г. 10 человек в средней школе в городе Санта Фе, штат Техас, известно, что он хотел наказать «плохих ребят», хотя в соцсетях он демонстрировал некоторые признаки радикализации – нацистскую и иную экстремистскую символику.
Впрочем, ситуация может быть неоднозначной, если стрельбе предшествует выдвижение требований к органам образования о внесении изменений в учебную программу. Например, о введении или исключении определенных предметов, осуществлении неких ритуалов, скажем, ежедневной коллективной молитвы, исполнения гимна страны, подъема и спуска государственного флага, или, напротив, отказе от их совершения. Возможно, столь же неоднозначной для целей квалификации была бы угроза минирования или даже реальный подрыв госпиталя пациентом, убежденным в том, что его неизлечимый недуг стал следствием упущений медперсонала, формально придерживающегося установок государственной политики в здравоохранении.
Наконец, к квалификации преступного деяния как теракта может приближаться вооруженное нападение психически нездорового человека, болезненно восприимчивого к определенным идеям, например, в сфере расовых или межполовых отношений, на собрании сторонников иных идей.
Возможные категории лиц, совершающих теракты в одиночку
Следует различать людей, готовящих и совершающих неизбирательные и чрезмерные насильственные действия без связи и взаимодействия с другими лицами, и исполнителями актов, спланированных и подготовленных группой лиц. К первым можно отнести Стивена Пэддока, не связанного с преступными сообществами, который в 2017 г. в Лас-Вегасе расстрелял десятки человек, собравшихся на концерт под открытым небом. Вторую группу индивидов, совершающих акты насилия в одиночку, можно условно подразделить на следующие категории по степени возрастания сложности их выявления и пресечения их преступного замысла:
- лица, прошедшие подготовку в организации, мотивированные, оснащенные и направленные ею для совершения спланированного нападения;
- лица, завербованные на месте совершения акта, находящиеся в виртуальной связи с представителем организации (курирующим оператором), который помогает выбрать цель и время нападения, возможно также оценивающим причиненный ущерб;
- лица, находящиеся на связи с организацией через социальные сети, воспринимающие ее идеологические установки, но не получающие помощи или каких-либо специальных указаний о совершении акта;
- лица, не состоящие ни в виртуальной, ни в физической связи с организацией.
По мере индивидуализации будущего исполнителя (размывания заметной связи с организацией – физической или виртуальной, перехода от ячейки к одиночному исполнителю) проявляются следующие черты одиночек:
- в отсутствии прямой связи с организацией или ее представителем одиночка не связан политическими и идеологическими установками, определяющими стратегию и тактику нанесения ударов и ограничивающими выбор цели, времени нападения, его средств и методов;
- в отсутствие связи с общей стратегией и идеологией организации одиночка может не считаться с воздействием теракта на репутацию организации (гипотетический пример: приписываемое «временному крылу» Ирландской Республиканской Армии (ИРА) убийство католического священника, выступающего за независимость Ольстера, нанесло бы ущерб организации);
- он умышленно не ограничивает пределы насилия, разрушительность и неизбирательность выбранных средств или не способен этого сделать в силу отсутствия подготовки, навыков и знаний;
- отсутствие устойчивой физической или виртуальной связи с организацией затрудняет выявление исполнителя, его соучастников или свидетелей, чьи показания могли бы содействовать предотвращению готовящегося акта;
- возможные в некоторых случаях психические отклонения у одиночек являются предпосылками их спонтанных и непредсказуемых действий.
Признаки лиц, совершающих террористические акты в одиночку
Собственные размышления и научно-практические исследования подсказывают, что одиночки, уже совершившие теракт либо выявленные заблаговременно, далеко не всегда полностью оторваны от общества. Даже самые скрытные из них поддерживают контакты с соседями, родственниками, социальными службами, церковью, могут оставлять следы в киберпространстве, пусть слабо выраженные и односторонние (выход в сеть для сбора информации, но не установления связей). Из выделяемых в литературе широких групп – праворадикальных, включая христианских экстремистов; радикальных исламистов; лиц, придерживающихся доморощенных идиосинкратических воззрений, – к большей скрытности и изоляции склонны праворадикальные экстремисты.
Среди одиночек преобладают мужчины зрелого возраста (30–40 лет), хотя с развитием социальных сетей отмечается тенденция к омоложению. Возможными признаками являются сложности взросления и нарушение связей в родительской семье. Женщины не чужды терроризма, однако значительно чаще, чем мужчины, действуют не в одиночку, а во взаимодействии с организацией.
Одиночки не являются социальными изгоями, в большинстве своем они обладают устойчивыми навыками функциональной грамотности. Впрочем, многие из них не достигают экономического благополучия, не заняты работой, требующей высокопрофессиональной подготовки, среди них много безработных. К таковым можно отнести не отличавшегося примерным поведением тунисца Мохамеда Лауэж-Булеля, в 2016 г. врезавшегося на тяжелом грузовике в толпу праздновавших День Бастилии на променаде в Ницце. Кроме того, значительное число таких индивидов имеют опыт тюремного заключения, причем именно в период лишения свободы нередко происходит их радикализация.
Статистические данные позволяют судить о большей склонности к совершению терактов в одиночку лиц с отклонениями в психике. К «группе риска» могут быть отнесены лица, имеющие опыт службы в вооруженных силах и иных структурах, в которых предусмотрено обращение с оружием и взрывчатыми веществами, как, впрочем, и в гражданских производствах, где применяется взрывчатка, и учебных заведениях, готовящих специалистов для них. Можно предположить, что военный опыт позволит потенциальному террористу не только более профессионально, но и скрытно подготовить акт, при этом как бывший военный, так и гражданский взрывотехник способны регулировать поражающую силу избранного средства его совершения, сделав его либо неизбирательным, либо целенаправленным.
В некоторых источниках приводятся и другие признаки, в том числе:
- интерес к поездкам в зоны вооруженных конфликтов или в регионы, где можно приобрести навыки, пригодные для террористической деятельности;
- длительность времени, проведенного в зонах вооруженных конфликтов;
- направленная активность в социальных сетях.
Заключительное замечание: сложности предупреждения
Очевидно, что разработка методов предупреждения терактов, совершаемых в одиночку, требует взаимодополняющих усилий специалистов, наделенных разными знаниями, навыками и опытом их применения. Эти усилия должны охватывать весь диапазон мероприятий – профилактику, раннее выявление потенциальных террористов, предотвращение нападения до его начала, нейтрализацию формирующейся угрозы и ее источника, наконец, уменьшение и ликвидацию последствий акта, который не удалось предотвратить. Соответственно, в этот процесс, помимо аналитиков и оперативного состава сил специального назначения разной ведомственной принадлежности, должны быть вовлечены педагоги, психологи, психолингвисты и психотерапевты, специалисты в области биомеханики, которые вместе с разработчиками компьютерных программ могли бы создать алгоритмы биометрического, физиогномического и лингвистического распознавания. Такие алгоритмы, применяемые в компьютерных сетях, могли бы дополнить технические средства контроля (анализаторы на пунктах сортировки почтовых отправлений, на транспорте, камеры наблюдения и т.д.).
Понятно, что неизбежно возникнет вопрос о путях преодоления технических и финансовых трудностей при разработке и внедрении таких технологий. Следует осознавать возможные трудности взаимодействия между национальными контртеррористическими системами в силу неготовности делиться собственными методами противодействия одиночкам, усугубляемой отсутствием доверия и политической воли.
Обществу придется сталкиваться с неудобствами, с которыми, впрочем, оно и так сталкивается, становясь попутным объектом действий правоохранительных органов – от затрудняющих проезд и проход контртеррористических надолбов и иных пассивных методов противодействия, которые создают дискомфорт гражданам и не добавляют привлекательности городской среде, до более или менее деликатного вторжения в частную жизнь. В последнем случае органам правосудия, как национальным, так и международным, придется выверять деликатный баланс между критически важной общественной целью обеспечения спокойствия и безопасности и правами отдельной личности.
Формальная правовая система к противодействию индивидуальному терроризму готова: многие государства, большие и малые, от США и России до Сейшельских островов, пострадавшие от терактов и избежавшие их, имеют соответствующие статьи в уголовном законодательстве или приняли специальные контртеррористические акты. Наработана и судебная практика, как национальная, так и отчасти международная. И все же правовых ответов «одиноким волкам» явно недостаточно: лицо, мотивированное на убийство в качестве политической демонстрации, отличается от бытового, случайного убийцы или даже профессионального киллера тем, что сознательно идет на смерть, которая становится частью этой демонстрации, не допускает возможности сохранения жизни, не планирует пути отхода.
Да и с практическим применением права не все ясно. К примеру, еще в 2006 г. Федеральный Конституционный суд Германии признал не соответствующей Конституции норму Закона об авиационной безопасности, разрешавшую министру обороны отдать приказ на уничтожение захваченного террористами гражданского авиалайнера, если он будут представлять угрозу жизни людей на земле. Несмотря на доводы о том, что в случае захвата самолета с целью использования его в качестве управляемого снаряда – как это случилось в США 11 сентября 2001 г. – пассажиры все равно погибнут, Суд поставил право на жизнь пассажиров выше соображений национальной безопасности. На это тогдашний министр обороны заявил, что не подчинится решению высшего судебного органа, отдаст приказ на уничтожение, а потом подаст в отставку.
Террористы, действующие в одиночку, во многом являются порождением и бенефициарами современной коммуникационной среды, повышающей скорость обмена информацией, ее плотность и насыщенность. Нет нужды в тайных собраниях единомышленников, среди которых может оказаться лицо, находящееся под контролем правоохранительных органов. Получить или распространить информацию, будь то политическая декларация или инструкция по изготовлению взрывного устройства, можно в реальном времени и без пространственных ограничений.
Тем не менее одиночки не существуют в полной изоляции. Они могут сохранять семейные связи, появляться в религиозных сообществах, хотя бы ради того, чтобы высказать свое неудовлетворение, тем самым обнаружив индикаторы радикализации. Соответственно, к упреждающим мероприятиям следует привлекать специалистов в области семейных отношений, религиоведов и священнослужителей. Кто-то ведь заметил, что Халил Халилов, в начале 2018 г. застреливший несколько человек возле православного храма в Кизляре, в какой-то момент начал бриться не так, как это делают приверженцы традиционного ислама.
Лишь общие усилия профессионалов и озабоченной части общества могут дать синергический эффект в противодействии индивидуальному терроризму, который в конце концов является лишь одной из разновидностей уголовных преступлений.
Бахтияр Тузмухамедов – профессор международного права
https://www.globalaffairs.ru/number/Terror-odinochek-19835
